Горечь испытаний   ::   Бенюх Олесь

Теперь, здрасьте, пожалуйста, Сардан - свободный журналист! Мы этого человека не знаем? не знаем. Он пришел к нам впервые? Впервые. А что это за человек? И с чем и зачем он пришел. Этого, дорогой Виктор Андреевич, мы с тобой тоже не знаем. А может, у него во время этого разговора в кармане магнитофон работал?

- Да у него не только карманов или чего-нибудь в карманах, у него, по-моему, и исподнего-то не было, - сказал я.

- Постой, постой, добрый молодец." Раздеев поднял руку вверх как регулировщик, останавливающий движение. - Исподнее! вот ты пообещал купить у него тираж будущей книжки. Ну, пообещал, во всяком случае, подумать об этом. И если будет возможность - купить. А что это за книжка? Мы видим только какой-то приблизительный план. А может, он никогда в жизни и не напишет такой книжки? А может, он и писать-то вовсе не умеет?

- Ну, если он ее не напишет, не будет никакого разговора и о покупке тиража. А что он писать умеет, это ясно, я видел вырезки с его публикациями в центральной прессе. Много вырезок.

- А ты уверен, что это его публикации? - голос Раздеева звучал почти зло.

- Уверен.

- Почему?

- Потому что в одной из газет вместе с его статьей была помещена и его фотография.

- Ну, знаешь, Виктор Андреевич, ради провокации можно пойти на все.

- Но какая же провокация, Семен Гаврилович? Я понимаю подвергать определенные вещи сомнению разумно. Но ведь так можно дойти до того, что засомневаешься и в собственном отражении в зеркале.