Горемыка Павел   ::   Горький Максим

Находя возможным извинять и оправдывать людей и себя, она делала попытки свалить всю вину и тяжесть событий на водку - силу, которая всё ломит, - но, успев в этом, нашла, что водка слишком жидкая почва для того, чтобы поддерживать на себе всю скверну жизни, - и снова обрушилась на людей; обрушилась и, воздав им должное, перешла к жизни:

- Ведь уж очень тяжело жить. Всё везде ямы; одну минуешь - в другую шлёпнешься. Ну вот, завяжет себе глаза человек и пошёл!.. Куда кривая не вывезет! Где он, настоящий-то лёгкий путь?.. Кто ж его знает?.. Наша жизнь скверна и тяжка, ну, да и семьянкам не сладко! Одни дети смают, да муж, да горшки, да чёрт в ступе!.. Вся жизнь такая, неустроенная.

Павел слушал и представлял себе жизнь, которая вся из ям и меж ними узкая тропинка, по которой идёт человек с завязанными глазами, а ямы насмешливо и темно зияют и, наполняя воздух гнилым, одуряющим зловонием, кружат ему, одинокому и слабому, голову, - и вот он падает...

А его лекторша уже совсем настроилась на минорно-философский лад и говорила о чём-то странном: о могилах, о полыни на них, о сырости земли, о тесноте...

Павел почувствовал, что он, пожалуй, сейчас заревёт, и сразу решил, что пора ему уйти отсюда.

- Иду я. Прощайте! - коротко сказал он и ушёл. Она не удерживала его, сказав на прощанье только одно ласковое "приходите поскорее!", на которое он утвердительно кивнул головой.