Горячий осколок   ::   Шмерлинг Семен Борисович

Это продолжалось секунды, а потом наступило облегчение и с ним неожиданная радость: «Да, ранили, да, да, а я держусь, и мне не страшно: я и сам не знал, какой я сильный, крепкий, упорный человек!»

Он прислушался к рваным, коротким очередям автоматов, к звяканью о металл, вжиканью и посвисту пуль, Подумал, что надо бы перевязать рану, но гораздо важней отстреляться, показать немцам, что действует и не даст им сделать ни шагу. Уперев автомат магазином в гусеницу, Алексей из-за кормы, не целясь, выпалил очередь.

Его охватила неуёмная жажда деятельности. Оставив оружие, волоча ногу, он перебрался к двигателю. Прихватил карабин, приладил его меж фарой и радиатором и дважды подряд опять выстрелил.

У него две огневые точки. «Крокодил» — его дот, его крепость, он ещё повоюет!

Задержавшись на коротком пути к автомату, надёжно прикрытый кузовом и катками, он сорвал ремень и стал туго перепоясывать им ногу у самого паха. И вдруг услышал за спиной топот. Обернулся. В сотне метров два фашистских солдата короткими перебежками огибали тягач. Что делать? До автомата не успеть дотянуться, опередят, откроют огонь. А если гранатой? Лимонка в кармане. Выхватив её, Алексей мигом выдернул чеку. Осталось размахнуться и бросить, как вдруг судорога пронзила руку острой болью.

Ладонь окаменела, пальцы намертво сжали лимонку с выдернутой чекой.

Неожиданная беда поразила своей неотвратимостью. Спазм длился секунды, но эти мгновения беспомощности казались бесконечными.

Алексей стал мысленно приказывать себе: «Не сдавайся. Ты держишь в руке смерть. Но ты можешь, ты должен заставить своё тело слушаться. Только спокойно. Ну, глубже вздохни, ну, повернись, взгляни, что делают фрицы… Они перебегают, все ближе…»

Алексей почувствовал: спазм ослабевает.