Горячий снег   ::   Бондарев Ю В

Танкист остановился перед Бессоновым, заметно уменьшившись на земле, но все-таки ростом на голову выше его, неуклюже мешковатый в своей полной форме, возбужденное лицо в разводах копоти, опущенные под светом фонарика глаза подведены чернотой гари, тоже черные подрагивающие губы запеклись. Он тяжело дышал, и почувствовался запах винного перегара. - Пьяны? - спросил Бессонов. - Посмотрите на меня, танкист! -Нет...товарищ генерал. Норму я... норму... - выдавил танкист, не подымая траурно-черных век, ноздри его раздувались. - Номер части и звание? Откуда вы? Запекшиеся губы танкиста лихорадочно зашевелились: - Отдельный сорок пятый танковый полк, первый батальон; командир третьей роты лейтенант Ажермачев... Бессонов пристально смотрел на него, еще не веря в точность ответа. - Как это сорок пятый? Каким образом вы здесь оказались, командир роты? - очень внятно спросил он. - Сорок пятый полк придан другой армии и, как известно, держит оборону впереди! Отвечайте яснее. Танкист вдруг вскинул голову, веки его разом открыли в каком-то клоунском, страшном обводе глаза, налитые хмельной мутью. Он глухо выговорил: - Обороны там нет... Немцы заняли станицу С тыла обошли. От моей роты осталось вот три машины... В двух - пробоины... Неполные экипажи... Я с остатками роты... вырвался... - Вырвались?- переспросил Бессонов и, лишь в эту минуту все предельно ясно понимая, повторил это острое, с колючими лапками слово, так знакомое по сорок первому году: - Вырвались? А остальные тоже, лейтенант, вырвались? Кто еще вырвался? - опять повторил недобро Бессонов, выделяя "вырвались" и "вырвался". - Ах, шкура! - выругался кто-то в толпе солдат.