Горячий снег   ::   Бондарев Ю В

Бессонов, не дослушав, взмахом руки остановил его: - Достаточно! Немедленно в танк - и вперед! Откуда сумели вырваться! А если еще раз подумаете об этом "вырваться", пойдете под суд как трус и паникер! Немедленно вперед! Бессонов захромал к машине, и ему показалось, что в возникшем движении за спиной послышались истерически задавленный всхлип смеха, задохнувшееся "спасибо", нелепое, бессмысленное, неприятное, как и этот животный смех, словно он, Бессонов, в силу какой-то извращенной прихоти имел право отнимать и дарить жизнь,а даря, приносил неудержимое счастье другим. "Что-то не так во мне, не так, как хотел бы... Этого не должно быть, - подумал Бессонов уже в машине, вытягивая к мотору ногу - Я хотел бы, чтобы было иначе. Но как? Я вызвал страх, покорность перед страхом? Или этот танкист раскаивался искренне?" Шофер, впопыхах докуривая, так затягивался толстой самокруткой, что трещала махорка, разлетались искры, жаром подсвечивали усы, виновато сказал Бессонову: - Извините, товарищ генерал, надымил я... Он включил мотор. Веснин молча влезал в машину. - Курите, - брезгливо разрешил Бессонов, - если терпеть не можете. Майора Божичко захватим на мосту. Поехали. - Что у вас за махорка, Игнатьев? Дайте-ка мне попробовать. "Вырви глаз" небось? Продирает до печенок? - подал голос Веснин, устраиваясь на заднем сиденье. - Да ежели не побрезгуете, продерет, товарищ член Военного совета, с охотой ответил шофер. - Возьмите кисетик. Впереди мощно взревели танки, выбрасывая из выхлопных труб снопы искр; скрежеща траками, зашевелились, по-звериному блеснули глаза фар. В поднятой гусеницами вьюге машины разворачивались сбоку отхлынувшей с дороги колонны. Передний стал вползать на барабанно загудевший под ним мост. Снизив обороты мотора, танк остановился перед наискось заслонившим проезд грузовиком, вокруг которого работали, суетились солдаты, выгружая последние снаряды. Фары высветили на мосту фигуру майора Божичко. Он командовал разгрузкой.