JК
Город Анатоль :: Келлерман Бернгард
Страница: 432 из 541И как от них всех хорошо пахнет: точно дорогое мыло!
А когда он пытался ухватить которую-нибудь, то в руках ничего не оставалось, такие все они были увертливые. Гершуну здесь очень нравилось, с этими четырьмя ангелочками. У них у всех были большие глаза с лучистыми ресницами и маленькие красные ротики. И они всё время смеялись. Гершун от радости запел. Девушки захлопали в ладоши. Тогда Гершун встал и спел песню «О верной лошадке». Это была жалостливая песенка, и Гершун закрыл глаза. Да, лошадушка тужила, потому что видела, как возлюбленная хозяина обманывала его. Когда же она увидела, что хозяин ее плачет, она легла, ничего больше не ела и померла.
А теперь им, должно быть, снова захотелось выпить? Ну да, так и есть. Гершун опять налил полные рюмки и чокнулся со всеми. Ну что за милашки! А когда он вспоминал о ведьме с кнутовищем в руке, ох!.. И Гершун рассказал девушкам, что на его свадьбе вся деревня — это было в горах — палила из ружей и над деревней долго стоял запах пороха, точно после сражения. А что с этого толку?
— Вот выпил я рюмочку, милые детки, — говорил Гершун. — Ведь я продал землю и всю усадьбу. Так вот, выпил я это с Яскульским, ну, понятно, был немного под мухой и пошел домой. Двадцать лет я женат, и никогда еще не был пьян. Как-то раз купил я лошадь гнедую у Яна из Комбеза. Так она перед каждым трактиром останавливалась, и ни с места. Приходилось мне вставать и входить в трактир, а затем опять выходить, тогда она шла дальше. Но пить я ничего не пил.
А когда он пытался ухватить которую-нибудь, то в руках ничего не оставалось, такие все они были увертливые. Гершуну здесь очень нравилось, с этими четырьмя ангелочками. У них у всех были большие глаза с лучистыми ресницами и маленькие красные ротики. И они всё время смеялись. Гершун от радости запел. Девушки захлопали в ладоши. Тогда Гершун встал и спел песню «О верной лошадке». Это была жалостливая песенка, и Гершун закрыл глаза. Да, лошадушка тужила, потому что видела, как возлюбленная хозяина обманывала его. Когда же она увидела, что хозяин ее плачет, она легла, ничего больше не ела и померла.
А теперь им, должно быть, снова захотелось выпить? Ну да, так и есть. Гершун опять налил полные рюмки и чокнулся со всеми. Ну что за милашки! А когда он вспоминал о ведьме с кнутовищем в руке, ох!.. И Гершун рассказал девушкам, что на его свадьбе вся деревня — это было в горах — палила из ружей и над деревней долго стоял запах пороха, точно после сражения. А что с этого толку?
— Вот выпил я рюмочку, милые детки, — говорил Гершун. — Ведь я продал землю и всю усадьбу. Так вот, выпил я это с Яскульским, ну, понятно, был немного под мухой и пошел домой. Двадцать лет я женат, и никогда еще не был пьян. Как-то раз купил я лошадь гнедую у Яна из Комбеза. Так она перед каждым трактиром останавливалась, и ни с места. Приходилось мне вставать и входить в трактир, а затем опять выходить, тогда она шла дальше. Но пить я ничего не пил.