JК
Город Анатоль :: Келлерман Бернгард
Страница: 77 из 541Да, да! Ах эта старая болтунья!
Но несколько дней назад она вдруг совершенно неожиданно переменила тон. Сказала мне, что ей теперь не спится по ночам. Будущее Сони очень тревожит ее. О ее трудном характере она уж и не говорит. Но что ее особенно заботит, так это, откровенно говоря, материальное обеспечение Сони. Это материальное обеспечение должно быть теперь главной ее целью, главной заботой. Она никогда не отдаст Соню за человека, который не внушал бы ей уверенности в том, что он на всю жизнь — слышишь, Жак? — на всю жизнь обеспечит Соню. Только такому человеку она отдаст дочь, больше никому, нет, никогда, лучше пусть Соня идет в монастырь: когда-то это было ее сокровенной мечтой. Баронесса спросила: «Вот вы, например, — я говорю так, отвлеченно, — что вы могли бы дать Соне? Сердце женщины — это сердце женщины, но сердце матери — это сердце матери».
Что я мог бы дать? Я не понял баронессы. Дать? Ей, Соне? Кольца? Драгоценные камни? Ей, девушке с такими идеальными стремлениями? Что же? Гарантию на всю жизнь?.. Холодный пот выступил у меня на лбу. Я увидел всю безнадежность моего положения. Я понял, что могу принести ей очень мало, в сущности ничего. Долги, изрядно запутанные дела… Мало, очень мало! Баронесса смеялась: «Но моя дочь не может ждать, пока вы сделаетесь генералом, Янко!» Я это понял и был совершенно уничтожен.
«Давайте подумаем, — сказала баронесса, — что у вас, собственно, есть, Янко? Я подразумеваю лично ваше имущество, кроме того состояния, которое принадлежит вашему отцу и часть которого перейдет вам по наследству.
Но несколько дней назад она вдруг совершенно неожиданно переменила тон. Сказала мне, что ей теперь не спится по ночам. Будущее Сони очень тревожит ее. О ее трудном характере она уж и не говорит. Но что ее особенно заботит, так это, откровенно говоря, материальное обеспечение Сони. Это материальное обеспечение должно быть теперь главной ее целью, главной заботой. Она никогда не отдаст Соню за человека, который не внушал бы ей уверенности в том, что он на всю жизнь — слышишь, Жак? — на всю жизнь обеспечит Соню. Только такому человеку она отдаст дочь, больше никому, нет, никогда, лучше пусть Соня идет в монастырь: когда-то это было ее сокровенной мечтой. Баронесса спросила: «Вот вы, например, — я говорю так, отвлеченно, — что вы могли бы дать Соне? Сердце женщины — это сердце женщины, но сердце матери — это сердце матери».
Что я мог бы дать? Я не понял баронессы. Дать? Ей, Соне? Кольца? Драгоценные камни? Ей, девушке с такими идеальными стремлениями? Что же? Гарантию на всю жизнь?.. Холодный пот выступил у меня на лбу. Я увидел всю безнадежность моего положения. Я понял, что могу принести ей очень мало, в сущности ничего. Долги, изрядно запутанные дела… Мало, очень мало! Баронесса смеялась: «Но моя дочь не может ждать, пока вы сделаетесь генералом, Янко!» Я это понял и был совершенно уничтожен.
«Давайте подумаем, — сказала баронесса, — что у вас, собственно, есть, Янко? Я подразумеваю лично ваше имущество, кроме того состояния, которое принадлежит вашему отцу и часть которого перейдет вам по наследству.