Страница:
407 из 469
Она сказала: «А я поеду! Поеду! Ты не можешь мне помешать! К черту твои деньги: если мама не даст, дедушка даст или мистер Стивенс (да, да, так она и сказала) даст». А он сидит молча – мы еще не встали из-за стола; только Линда стояла, а он сидит и говорит: «Правильно. Помешать я не могу». И тут она сказала: «Ну, пожалуйста!» Да, она знала, что он ее победил, и он тоже знал. Он сказал: «Нет. Я хочу, чтобы ты осталась дома и поступила в пансион».
Вот и все. То есть… ничего. Больше ничего. Понимаете, ребенок, – во всяком случае, девочка, – не может по-настоящему возненавидеть своего отца, пусть даже ей кажется, что она его ненавидит или должна ненавидеть, хочет ненавидеть, потому что от нее этого все ждут, потому что так будет интересней, это так романтично…
– Да, – сказал я, – а девушкам, женщинам романтика ни к чему, их интересуют одни факты. О да, не только вы мне это говорили, и Рэтлиф говорил, причем чуть ли не в тот же день.
– И Владимир тоже? – сказала она.
– Да нет, Рэтлиф, – сказал я. Потом сказал: – Погодите! – Потом сказал: – Владимир? Вы говорите – Владимир? В.К. Неужели его зовут Владимир?
И тут она совсем затихла, даже руки на коленях, похожие на сонные существа, дышавшие своей особой жизнью, теперь совсем стихли.
– Я не хотела выдавать его, – сказала она.
– Да, – сказал я.
|< Пред. 405 406 407 408 409 След. >|