Городок Окуров   ::   Горький Максим

- Я третьего дня был!

Она молча прижималась к нему, дыша прерывисто и жарко.

- Али смешала с кем?

- Тебя-то? - тихо спрашивала она.

Наигравшись с ним, она угощала красавца пивом, а он, отдыхая, жаловался:

- Вот - тридцать годов мне, сила есть у меня, а места я себе не нахожу такого, где бы душа не ныла!

- А ты ходи ко мне почаще! - предлагала Лодка, сидя на постели и всё время упорно глядя в глаза ему.

Он хмурился, мотал головой и скучно говорил:

- Велика радость - ты! Для меня все бабы - пятачок пучок. Тобой сыт не будешь!

- Али я тебя не кормлю, не даю тебе сколько могу?

- Я не про то, дура! Я про душу говорю! Что мне твои полтинники?

Беседовали лениво, оба давно привыкли не понимать один другого, не делали никаких усилий, чтобы объяснить друг другу свои желания и мысли.

- Чего тебе надо?! - равнодушно покачиваясь, спрашивала Лодка.

Бурмистров закрывал глаза, не желая видеть, как вызывающе играет ненасытное тело женщины, качаются спущенные с кровати голые ноги её, жёлтые и крепкие, как репа.

- Чего надо? - бормотал он. - Ходу, дороги надо!

- Иди! - двусмысленно улыбаясь, отвечала она. - Кто мешает?

- Все! И ты тоже!

В комнате пахнет гниющим пером постели, помадой, пивом и женщиной. Ставни окна закрыты, в жарком сумраке бестолково маются, гудят большие чёрные мухи. В углу, перед образом Казанской божьей матери, потрескивая, теплится лампада синего стекла, точно мигает глаз, искажённый тихим ужасом. В духоте томятся два тела, потные, горячие.