Городок Окуров   ::   Горький Максим

После того, как Сима сблизился с Лодкой, Жуков стал ещё более неприятен ему: порою он представлял себе, как толстые красные руки этого человека тянутся к телу его подруги - тогда в груди юноши разливался острый холод, ноги дрожали, он дико выкатывал глаза и мычал от горя.

Он сочинил о Жукове длинные стихи, часто бормотал их про себя и однажды сказал Лодке. Она долго и зло смеялась, много целовала Симу и говорила:

- Так его, свинью! Хорошо!

А через несколько дней после этого Симу встретил письмоводитель податного, картёжник Иванюков, и завопил:

- Ага-а! Тебя-то мне и надо! Уж я тебя, шило, искал, искал! Идём к податному, он тебя требует!

- Не хочу, - сказал Сима, отходя прочь.

Но Иванюков схватил его за рукав рваного пальто и громко спросил:

- А в морду, сударь, хотите получить?

И вот Сима очутился перед лицом Жукова; инспектор, лёжа на диване, хрипло говорил ему, улыбаясь во всё лицо своё:

- Что же ты, скот, написал стихи, читаешь их везде, а я ничего не знаю, а? Ведь это я тебе заказал?

Сима весь налился страхом, злостью и тоской, и неожиданно для себя, незнакомым себе, высоким, взвизгивающим голосом, он начал:

- Его благородию Жукову Евсею... - Передохнув, он объяснил, покачиваясь на ногах и точно плавая в тумане. - Отчество я потому выкинул, что оно не ложится в стих, - Лиодорович - так и не зовут никого!

- Что-о? - удивлённо спросил Жуков. - А ты читай, дубина!

Сима начал:

Правду рассказать про вас

Я никак не смею,

Потому - вы за неё

Сломите мне шею.

- Ну, и глуп! - проворчал Жуков.

Будь я ровня вам, тогда

Я бы - не боялся

И без всякого труда

Над вами посмеялся.