Городок Окуров   ::   Горький Максим

Поглядывая на неё сбоку и успешно побеждая непроизвольные движения своих длинных рук, он долго, почти до света, смирненько сидел около неё, слушая, как в доме ревели и визжали пьяные люди, а когда в городе, на колокольне собора, пробило четыре часа, разбудил её, говоря:

- Ну-ка, иди ко мне в сторожку! Эй, иди-ка! А то сейчас полезут эти все...

- Как это я заснула? - удивлённо оглядываясь, спрашивала Паша.

- А так - закрыла глаза да и спишь.

- Ах ты, господи...

- Ну, иди, знай...

Отворил калитку перед ней и, проводив глазами белую фигуру её до поры, пока она не скрылась в его комнатенке, рядом с кухней, привратник громко хлопнул створом и, широко расставив ноги, долго смотрел в землю, покачивая головой.

Эта ночь ничего не изменила в отношениях Паши и Четыхера. Но скоро девушку опять побили.

Однажды, после сильного кутежа, Лодка проснулась в полдень полубольная и злая: мучила изжога, сухую кожу точно ржавчина ела, и глазам было больно. Спустив ноги на пол, она постучала пяткой в половицу; подождав, постучала ещё сильнее, а затем начала колотить по полу ногами яростно, и глаза у неё зловеще потемнели.

Когда явилась Паша, она швырнула башмаком в голову ей, дико ругаясь, изорвала на ней кофту и столкнула девушку с лестницы.

Снова Паша плакала, и снова явился Четыхер - видимо, только что проснувшийся, растрёпанный и суровый.

- Ну чего? - спросил он.

- Глафира меня...

- За что?

- Да разве я знаю, господи...