Городок Окуров   ::   Горький Максим

- А давеча, утречком рано, слободского Вавилу Бурмистрова, бойца, из полиции к исправнику на дом провели,слышь...

- Может быть, в Петербурге этом опять что-нибудь вышло, как тогда, зимой?..

- Вроде бунта?

- Да ведь нас это тогда никак не коснулось.

Кто-то задумчиво соображал:

- В слободе кривой есть...

- А то тут горбатенький в земстве служит, тоже, слышь, боек...

- Немого - тоже хорошо спросить?

- Не я тому виноват, что умные люди уроды больше!

Громко, неискренно хохотали и снова пробовали шутить, но шутки складывались плохо, в сердце незаметно просачивалось что-то новое и требовало ответа. И когда смотрели в поле, то всем казалось, что холмы выросли, приподнялись и теснее, чем раньше, окружают городишко.

С поля налетал холодный ветер, принося мелкую пыль отдалённого дождя. В окнах домов уже вспыхивали жёлтые огни. По времени надо бы к вечерне звонить, а колокола не слышно, город облегла жуткая тишина, только ветер вздыхал и свистел, летая над крышами домов, молча прижавшихся к сырой и грязной земле.

Часть обывателей собралась в нижней чёрной зале "Лиссабона", другие ушли в трактиры базара - до поздней ночи сидели там, чего-то ожидая. И напряжённо сплетали недоумения дня с обрывками давних слухов, которые память почему-то удержала.

- Главное - японец этот!

- Намедни Кожемякин говорил, будто немец тоже...

- Кожемякин, старый чёрт, он больше насчет бабья знающ...

- Ну, нет, он все истории насквозь знает. Пётр, говорит, Великий навёз, говорит, этого немца.

- Екатерина тоже навезла.