Городок Окуров   ::   Горький Максим

- Что, брат?

Вавила заворочался, раздражённо говоря:

- Кузьма, к чему тут темнота? Огня надобно!

В поредевшей тьме было видно, как он взмахивает руками, стоя на коленях посредине кровати.

- Вот, Артюша, достигла меня судьба, через бабу достигла, как и следовало...

- Замолол! - презрительно воскликнул Четыхер. - Пашуха, подь-ка и впрямь, тащи огня! - И деловито объяснил Артюшке: - Одним-то нам и при огне боязно было...

А Бурмистров продолжал, обиженно и поспешно:

- Я ведь знал, что просто с ней не кончишь, - так оно и вышло! А уж Семён, ей-богу, не знаю как попал, он совсем посторонний! Это правильно сказал Кузьма - надо было Глашку убить!

- Ничего я не сказал! - грубо прикрикнул Четыхер, подвигаясь к нему.

- А у ворот?

- Кто слышал? Где свидетели?

- Я слышал! Не-ет, ты погоди...

- Эка, поверят тебе!

Они оба начали злиться и взвизгивать - но тут неслышно явилась Паша, сунула в дверь руку с зажжённой лампой, - Четыхер принял лампу, поднял её над головой и осветил поочерёдно Бурмистрова на постели, с прижатыми к груди руками и встрёпанной головой, изломанное тело Симы на полу, а около печи Артюшку. Он стоял, положив ладони на дуло ружья, и лицо его улыбалось кривой бессменной улыбкой.

- Видно, не споём мы с тобой никогда больше? - вопросительно молвил Бурмистров, глядя на товарища жадными глазами.