Граната и браслет   ::   Шленский Александр

Если бы я был справедлив к обстоятельствам, мне тоже должно было бы быть хорошо, оттого, что тебе хорошо. А раз мне не хорошо, то выходит, что я тебе не желаю счастья и тебя не люблю. Но эта мысль мне невыносима, потому что я тебя люблю больше жизни. Но если я так тебя люблю, то почему же я не могу заставить себя почувствовать себя хорошо только потому, что тебе хорошо не со мной? Я бессилен разрешить эту загадку жизни, и поэтому сама жизнь потеряла для меня ценность, целостность и смысл. Мне нечего больше сказать тебе, дорогая Аннушка, кроме жалких плагиаторских слов "Да святится имя твое!". Прощай! Вспоминай меня иногда! Впрочем нет, не вспоминай. Ведь ты меня никогда не знала таким, какой я есть, а значит ты будешь вспоминать не меня, а кого-то другого, которого ты считала мной. Впрочем, если это так, то ты и ушла не от меня, а от него, и я могу напоследок порадоваться этой мысли.

Прощай, дорогая Аннушка, прости и прощай навсегда. Да святится имя твое!

Колай НиДвораевич Палтусов, твой бывший супруг".

Вот такое трогательное письмо. Моя жена очень любит его читать, а как только дочитает и вытрет слезы, то потом укоризненно смотрит на меня. Да, действительно, я такого письма никогда написать не сумею. А женщинам нравится, когда их любят больше жизни. Таково их жизненное кредо.

Кстати, бывший бомж Нидворай теперь опять профессор, только в другом институте. Оказалось, что он не умер. Ему всего только прострелили плечо, бок и бедро. В институте Склифосовского его прооперировали и вылечили.