JК
Греческий огонь :: Малерба Луиджи
Страница: 53 из 244Никифор все еще слышал крики толпы, гул летящих огненных снарядов и вопли ужаса на Ипподроме, торжественные слова патриарха, прогремевшие под сводами Храма, и вот теперь возбужденный шепот Феофано, которая говорила ему что-то на ухо, пока высшие сановники империи, распростертые ниц, клялись ему в верности, желали здоровья и славы.
— Можно сказать, что нам сопутствовала удача и покровительствовал сам Господь, — говорила ему Феофано, — но и вы действовали мужественно и решительно. Ваши военные победы упрочили славу трона, но ваши долгие и частые отлучки из столицы позволили этому евнуху добиться безграничной власти. Зато теперь мы можем спокойно улыбаться всем этим сановникам, которые пришли засвидетельствовать вам свое почтение и принести клятву верности. А я счастлива и горда тем, что могу присутствовать вместе с вами при этом великом событии.
Слова Феофано удивили Никифора, но он решил, что этот льстивый придворный язык она переняла у Бринги. Она, такая непринужденная, своевольная и надменная, как в поступках, так и в словах, даже по рассказам гонцов, через которых Никифор и Феофано, тайно от евнуха, поддерживали друг с другом постоянную связь. И лишь после церемонии принятия присяги Феофано наконец удалось предстать перед новым императором в своем самом соблазнительном обличье, окончательно растопить броню недоверия, смягчить и покорить его суровое и простое сердце воина, незнакомого с нравами и обычаями двора.
— Можно сказать, что нам сопутствовала удача и покровительствовал сам Господь, — говорила ему Феофано, — но и вы действовали мужественно и решительно. Ваши военные победы упрочили славу трона, но ваши долгие и частые отлучки из столицы позволили этому евнуху добиться безграничной власти. Зато теперь мы можем спокойно улыбаться всем этим сановникам, которые пришли засвидетельствовать вам свое почтение и принести клятву верности. А я счастлива и горда тем, что могу присутствовать вместе с вами при этом великом событии.
Слова Феофано удивили Никифора, но он решил, что этот льстивый придворный язык она переняла у Бринги. Она, такая непринужденная, своевольная и надменная, как в поступках, так и в словах, даже по рассказам гонцов, через которых Никифор и Феофано, тайно от евнуха, поддерживали друг с другом постоянную связь. И лишь после церемонии принятия присяги Феофано наконец удалось предстать перед новым императором в своем самом соблазнительном обличье, окончательно растопить броню недоверия, смягчить и покорить его суровое и простое сердце воина, незнакомого с нравами и обычаями двора.