Громовержец. Битва титанов   ::   Петухов Юрий

Врезались с налету в орду какую-то дикую. Не сразу поняли, что то Кроновы союзнички. Лихо дрались иноплеменники, достойно. Да мало еще в них умения воинского было — размели орду, половину положили костьми вдоль стен, другая рассеялась. Сами сбоку ударили в русские ряды, сцепились не на шутку.

Тут уж Дон снова на коня взлетел. Увидал стяг великокняжеский вдалеке, в гуще самой, за сто шагов от Восточной стены.

— Вперед, браты! — закричал. — Навалимся! Первьм несся, разя встречных-поперечных то левой рукой с зажатым в ней мечом, то правой — трезубцем грозным, устрашающим. Прокладывал дорогу. И внезапность наскока помогала Донову воинству, все глубже врубалось оно клином бесстрашным в неисчислимые полчища — смело, безрассудно, лихо. Промысл, молодой и ловкий, прикрывал Дона справа, чуть отставая от него, боясь попасть под горячую руку. Рубил врага — не щадил братьев-русов. Знал — и они не пощадят, только откройся, только подставь голову. Голову… Промыслу поведали уже про судьбину горькую боярина Строга, ночью срезали ему голову, а ведь добрьм был наставником, дядькой, не чужой, отец. Не было б распри, жил бы Строг мудрый, других бы учил… Только как без распрей, коли ярь из каждого прет, коли каждый считает себя сыном Прави на земле. Ряда нет и не было. Вот и пришел о и, которого все узнали, который принесет ряд? За то и смерти не страшно. Будет ряд на белом свете, все будет, за это стоит биться. А Жив — это ряд, это строй жизни людской. И Промысл бился, не щадил себя, аж руки ломило.