Гулящая   ::   Мирный Панас

Пока все это происходило на одном конце стола, на другом конце Кныш стоял перед хозяйкойи говорил, подмигивая:

- Для первого знакомства позвольте похристосоваться.

Олена Ивановна, всегда мертвенно бледная, слегка зарумянилась, когда Кныш начал с нею христосоваться. Тычась своим широким лицом то с одной, то с другой стороны, он взасос целовал толстыми, мясистыми губами тонкие и бледные губы Олены Ивановны.

- Федор Гаврилович! Вы не очень-то чужих жен расцеловывайте,- сказал ему сзади Колесник.

- А-а! - повернулся тот.- Это вы, Константин Петрович? Да ведь это раз в год. Христос воскрес! - и стал христосоваться с Колесником.

- Вот бы нам такого секретаря! Вежлив, обходителен! - сказал Колесник мещанам, отойдя назад.- А то - сущая гнида, а по части хабис-гавезен небось не дурак!

Все покатились со смеху, а Колесник мигом исчез.

- Что он оказал?

- Пес его знает! по-еврейски, что ли; дескать, хапать любит.

- Вот перец!

А перец так и носился в толпе. Теперь он стоял перед батюшкой и, потирая руки, говорил:

- Ну, и проморили вы нас, отец Николай.

- Чем же?

- Поверите, в горле пересохло, промочить бы надо, а то тарахтит как гусиное с горохом, на которое бабы нитки мотают,- шутил он, весело блестя глазами.

- Что ты тут плетешь? - перебил его Загнибеда.- Отче честной! Благословите хлеб-соль.

Отец Николай встал и начал благословлять.

- Начинается... Слышите! Начинается! - выбежав в другую комнату, крикнул Колесник.

- Что начинается?

- Да вот,- показал он на светлицу.