- Вот-вот! А так, голая - горелочка! Хватил рюмашечку - и готово! Дерзай, чадо! - крикнул он, опрокидывая рюмку, и поторопился за батюшкой, который уже стоял на крыльце, дожидался.
- О, дай вам бог счастья! - смеялся Колесник.
Вслед за дьяконом вышли хозяин с хозяйкой, а за ними кое-кто из гостей.
- Ты слышал, старый черт, что я тебе велела! - крикнула дьячиха, дернув его сзади за косу.
- Слышал, слышал! - буркнул, вырываясь, дьячок и скрылся в сенях.
- Ох ты, моя красоточка! - крикнул, выходя, Тимофей и ущипнул Христю за руку.
Та не выдержала и изо всей силы двинула Тимофея кулаком в спину, так что в комнатах отдалось.
- Вот это угостила! Молодец девка! - сказал кто-то.
- Кто кого? - опросил Колесник.
- Вон та девка - Тимофея.
Колесник поглядел на Христю. Красная и сердитая, она стояла у порога около печи.
- Где ты была, голубка? - спросил он, подступая к ней.- Я ж с тобой не христосовался! Христос воскрес!
Не успела Христя ответить, как Колесник уже обнял ее.
- Не очень, Кость, не очень! Как бы не обжегся! - кричал позади него толстый лавочник.
- И я не христосовался! - откуда ни возьмись неказистый гнилозубый человечек и - чмок Христю в щеку.
Толстый лавочник тоже приложился жирнющими слюнявыми губами. Христя вертелась, сгорая от стыда, обмирала. Она не знала - плюнуть ли в глаза всей этой пьяной ораве, ругаться ли, плакать ли.