Гунны   ::   Костейн Томас

Столы ломились от награбленных сокровищ и явств: драгоценные чаши, золотые и серебряные блюда, пряности Востока, деликатесы с севера. Круглые колонны были забраны богатыми шелками. Деревянные стены обеденного зала украшали боевые трофеи: гобелены, полированные серебряные зеркала, короны и скипетры поверженных королей, мечи полководцев, посмевших вывести войска против гуннов. Аттилу всегда охватывала гордость, когда он смотрел на плоды своих побед.

Стол и стул Аттилы не отличались от остальных, но стояли на небольшом возвышении. Садясь, он заметил, что рядом со столом поставлен второй стул. Настроение его разом упало: он сам приказал поставить стул для Сванхильды. Теперь он пустовал.

— Я должен помириться с ней, — твердо сказал себе Аттила. — Это будет нелегко, но мужества ей не занимать и у нее твердый характер. Утром я поговорю с ней.

Вкушению пищи в тот день должна была предшествовать особая церемония. Аттила кивнул Онегезию, делившему столик у возвышения с Миккой, почетным гостем. Онегезий встал.

— Линисентий! — громко крикнул он.

Один из восьми помилованных монархов поднялся из-за своего столика и подошел к ступенькам возвышения, на котором сидел Аттила. Владыка гуннов взял со стола простую деревянную чашу: он не признавал ни золота, ни серебра. Виночерпий наполнил ее добрым вином, доставленным из местности, называемой Токай. Аттила пригубил вино и виночерпий передал чашу коленопреклоненному Линисентию. Тот выпил вино и вскинул глаза на Аттилу.