Гусарские страсти   ::   Прокудин Николай

Это стерва Наташка ему вчера их так натеребила, что они стали, как локаторы. Проклятая эрозия…

Шмер — шумер. С зелеными ушами.

На следующий вечер Шмер шел знакомой дорожкой, нес бутылку шампанского даме и пузырь водки для себя лично. Шел уже без излишнего возбуждения и блеска в глазах. Типа: не такой уж я и мстительный. Плюс опасения — вдруг Мирон объявится раньше срока? А Мишке и вчерашнего «сеанса» хватило на неделю вперед. Эх…

Давыденковская жинка встретила уже в неглиже. А хороша! Породистая, кобыла! Зараза! Н-ну, за работу, товарищи!

Только к пяти утра Наташка выставила измочаленного Шмера за дверь. На ватных ногах он добрел до мансарды и рухнул, не раздеваясь, на диван. Сразу провалился в беспамятство.

Поутру, уже в канцелярии, Никита, критически глянув на бедолагу, резюмировал:

— Знаешь, Миша, я ведь тебя, пожалуй, туда не отпущу. Неуловимого мстителя из тебя не получается, ты устал. Здоровье ведь дороже. Погляди на себя! Рожа серая, глаза впали, синюшные засосы на шее и груди!

Шмер курил «Приму», машинально теребя любимые оттопыренные уши:

— Дык… Наташка велела опять приходить. Ты поглянь, как она запала! Даже в город на заработки не ездит и с меня денег не берет.

— Скорее всего, просто в вертепе «переучет». Или выходные девкам дали. Нет, бери паузу, сегодня не ходи. Скажи, что в наряд поставили.

— Я-то скажу, а она, думаешь, поверит?

***



— С ними, бабами, всегда так! — воскликнул Кирпич.