Гусарские страсти   ::   Прокудин Николай

Явно боялся засебя, как бы не сняли с батальона за развал дисциплины, за чрезвычайное происшествие. Жулик! Сердце у него, понимаешь!

Рахимов впился взглядом в Ромашкина:

— Никита, хоть ты что-то прояснишь? Какая муха укусила Шмера?! Крыша поехала?! Бешеная собака цапнула за яйца?!

— А я-то при чем тут? Я ему, что, брат? Отец?

— Ты его друг!

— Шкребус с ним больше общался.

— Но он жил в твоей квартире! Вместе пьянствовали!

— И вовсе не жил! Вещи хранил и иногда ночевал! И не только я с ним пил, но вы тоже! И комбат, и Антонюк!

— Ну, пошел-поехал! Еще скажи, я ему гранату в руки вложил и на спусковой крючок нажал!

— А чего вы все на меня валите?!

— Кто — все?

— Командир полка, замполит полка, начальник штаба… Вероятно, меня скоро еще и в особый отдел потянут.

— А как ты думал?! И не одного тебя! Всех нас! Еще раз спрашиваю: что-то можешь прояснить?

— Нет, не могу. Я есть хочу, — хмуро ответил Никита. — Только из наряда вернулся. И голоден как пес.

Все офицеры одновременно загалдели, что еще не ужинали.

— Хорошо! Даю ровно час! И чтоб вновь прибыли на службу!

Ромашкин осторожно вошел в пустую квартиру. На каждое движение старая мансарда отзывалась скрипами и шорохами. Словно живая.