JК
Гусарские страсти :: Прокудин Николай
Страница: 7 из 323А я босой… несчастный… как… Лев Толстой!
— В зеркало глянь, Лев Толстой! — хмуро сказала супруга. — Образина! Нет, ты глянь, глянь! И сам подумай, за что тебя любить! Тем более жалеть!
Кирпич по инерции покорно пошел к трельяжу, повертел перед ним образиной:
— Морда, как морда! Могло быть и хуже!.. Ну, не Лев Толстой, не Лев.
— Верно, не лев. Лев половой гигант и царь зверей! А ты пьешь и спишь…
— Ладно, Алексей. Между прочим, член Президиума Верховного Совета!
— Ты? — Никита еле сдержался, чтобы, в свою очередь, не хихикнуть.
— При чем тут?! Алексей. Толстой. «Буратину» читал?
Никита таки не сдержался. Хи-хи!
— И ты туда же… — со вселенской грустью произнес Кирпич. — Все вы заодно. И она, и они, и теперь ты! — он обвиняюще затыкал пальцем в жену, в пацана с пацанкой, в Никиту. — Если пришел для того, чтобы издеваться над больным человеком, мог бы вообще не приходить.
— Кирпич, я не за тем пришел. Я не издеваться пришел, — Никита взял тон психиатра, успокаивающего тяжелого пациента.
— Да? И чем докажешь?
— Т-то есть?
— Какие у тебя планы на сегодня? — уличил Кирпич. Типа: ага, попался! и сказать тебе нечего!
— Планы?! — тут Никита возмутился. И раздельно, как для тугодумов, произнес по слогам: — Тор-жест-вен-ное собрание и банкет ветеранов дивизии!
— Какой дивизии?
— Нашей! Баграмской!
— А-а-а, точно! Я-то всё думаю, где мы с тобой вместе служили! В мозгах, заклинило.
— Заклинило. И перекорежило.
— В зеркало глянь, Лев Толстой! — хмуро сказала супруга. — Образина! Нет, ты глянь, глянь! И сам подумай, за что тебя любить! Тем более жалеть!
Кирпич по инерции покорно пошел к трельяжу, повертел перед ним образиной:
— Морда, как морда! Могло быть и хуже!.. Ну, не Лев Толстой, не Лев.
— Верно, не лев. Лев половой гигант и царь зверей! А ты пьешь и спишь…
— Ладно, Алексей. Между прочим, член Президиума Верховного Совета!
— Ты? — Никита еле сдержался, чтобы, в свою очередь, не хихикнуть.
— При чем тут?! Алексей. Толстой. «Буратину» читал?
Никита таки не сдержался. Хи-хи!
— И ты туда же… — со вселенской грустью произнес Кирпич. — Все вы заодно. И она, и они, и теперь ты! — он обвиняюще затыкал пальцем в жену, в пацана с пацанкой, в Никиту. — Если пришел для того, чтобы издеваться над больным человеком, мог бы вообще не приходить.
— Кирпич, я не за тем пришел. Я не издеваться пришел, — Никита взял тон психиатра, успокаивающего тяжелого пациента.
— Да? И чем докажешь?
— Т-то есть?
— Какие у тебя планы на сегодня? — уличил Кирпич. Типа: ага, попался! и сказать тебе нечего!
— Планы?! — тут Никита возмутился. И раздельно, как для тугодумов, произнес по слогам: — Тор-жест-вен-ное собрание и банкет ветеранов дивизии!
— Какой дивизии?
— Нашей! Баграмской!
— А-а-а, точно! Я-то всё думаю, где мы с тобой вместе служили! В мозгах, заклинило.
— Заклинило. И перекорежило.