И да убоится жена   ::   Караш Эдуард

Время от времени, нечасто, Марина просила его сдвинуть свой приезд или отъезд на пару дней в ту или иную сторону, и ему всегда удавалось договориться со своим сменщиком, раньше - с мастером, теперь - с начальником участка об этих небольших изменениях. Ещё она просила обязательно звонить ей в дни свиданий по утрам до половины восьмого, до школы, и в случае непредвиденных обстоятельств он должен был услышать, что ошибся номером. За три с лишним года их встреч такие обстоятельства случались не более пяти раз - как-то ответил мужской голос, и Ширинбек дал отбой, в другой раз он "не туда попал", и пару раз болели дети и Марина брала бюллетень по уходу за ними.

Ширинбек ещё несколько раз наведывался в дом Марины, всякий раз тщательно соблюдая конспирацию, благо на дворе стояла осень - позднее светало и раньше темнело, так что предупредив о своём приходе, он, что ранним утром, что поздним вечером в темноте нырял в узкий проход между смежными заборами и, вспоминая Нани Брегвадзе, "отворял потихо-о-оньку калитку". В его дорожном чемоданчике всегда находилась бутылка шампанского или лёгкого вина "Кямширин", коробочка шоколадных конфет (приносить еду Марина категорически запрещала - "не на вокзале живём"). Но всё это было "на потом". А вначале каждый раз он быстрым шагом, почти бегом преодолевал "бесконечное" пространство в пару десятков метров по садовой дорожке, птицей взлетал на несколько ступенек заднего крыльца и, ворвавшись в заботливо распахнутую перед ним дверь на кухню, заключал в свои нежные объятия сияющую Маринку.