И тогда приходят мародеры   ::   Бакланов Григорий Яковлевич

Но даже к внучке Тамара стала какая-то безразличная, ничто в жизнине задевало ее. Тихая, отрешенная, бродила она по дому, а то просто лежала на его диване, накрыв голову темным платком. Запах мокрых хризантем, сырой могильной глины преследовал ее повсюду.

Почему-то Саша снился ей молодым. Вот стоит он рядом с коляской, заглядывает в нее, и такая хорошая у него улыбка. Там, в коляске, весь в кружевах у лица — Дима. Ранний май, деревья почти голые, только-только пустили первые листочки, а он — в шерстяной гимнастерке, в галифе, в сапогах, с орденскими планками на груди. Странно, когда Дима родился, уже ни гимнастерки, ни галифе не было, протерлись, но он попросил сохранить их. Как-то, разбирая вещи, она увидела и поразилась, какие они узкие, маленькие, словно на подростка.

Он очень хотел сына, и вот стоит рядом с коляской, свесив над ней чуб, ждет ее. Сейчас она выйдет, вместе они пойдут в парк, но коляску он будет катить сам. И она засмотрелась на них в окно сверху, и даже во сне сердцу было радостно.

Среди дня он выходил к ней из двери, из шкафа с книгами, из угла, бесплотный, незримый для всех. Он выходил, и она разговаривала с ним.

Однажды, услышав, Даша заглянула в испуге:

— Мама, с кем ты говоришь?

Она сидела на диване, молча опустив голову.

— Ты только что говорила. С кем?

— С папой, — сказала Тамара спокойно и посмотрела на дочь, испугав ее.

— Мама, милая, ты сходишь с ума!

— Никогда больше не мешай мне. Пожалуйста, не мешай.