JК
И узре ослица Ангела Божия :: Кейв Ник
Страница: 156 из 399Сияли комнаты после ремонта, сиял свежей улыбкой, встречая своих гостей у двери, и сам Сардус.
Так маленькая девочка обрела новый, сверкающий чистотой дом.
Плач Юкрида Немого № 1
Эта пучина, это влажное сердце, эта бездна не от мира сего, ныне поглощающая меня, есть та же самая скудная почва, в которой проросло семя юности моей. Та же самая черная пашня, над которой вознесся искореженный ствол моих зрелых лет — слепой, убогий и голый как колено.
Здесь, в этом сумрачном краю, соорудил я себе приют, вдали от тени руки человеческой, в коловращении тенистой сени, там, где молот их праведного гнева бессилен. Ибо люди живут с единственной целью: причинять мучения и страдания мне.
Юность моя — весна моя — разделилась надвое между сумраком моего тайного святилища и безжалостно жестоким внешним миром, где враги повсюду расставили силки и капканы. Челюсти невежества и предрассудка оскалили свои железные зубья. И я был их несчастной жертвой. Они поджидали меня повсюду — дома и в городе, в полях и на путях. Ночью и днем одно оставалось неизменным во все мои младые годы: лязг поставленного на меня металла.
Бог счел, что я недостоин обладать органом, предназначенным для жалобы и мольбы. Да и я не из тех, кто оплакивает свою участь. Но даже Сам Христос, уязвленный ранами, отверз уста для жалобы. Однако слушайте — в мой смертный час — да, да, слушайте — в час моего крестного распятия я бросаю вызов вам всем — моим хулителям, скептикам и тем, кто не уверовал в меня.
Закатайте рукава и запустите ваши руки в мешок с кривдами.
Так маленькая девочка обрела новый, сверкающий чистотой дом.
Плач Юкрида Немого № 1
Эта пучина, это влажное сердце, эта бездна не от мира сего, ныне поглощающая меня, есть та же самая скудная почва, в которой проросло семя юности моей. Та же самая черная пашня, над которой вознесся искореженный ствол моих зрелых лет — слепой, убогий и голый как колено.
Здесь, в этом сумрачном краю, соорудил я себе приют, вдали от тени руки человеческой, в коловращении тенистой сени, там, где молот их праведного гнева бессилен. Ибо люди живут с единственной целью: причинять мучения и страдания мне.
Юность моя — весна моя — разделилась надвое между сумраком моего тайного святилища и безжалостно жестоким внешним миром, где враги повсюду расставили силки и капканы. Челюсти невежества и предрассудка оскалили свои железные зубья. И я был их несчастной жертвой. Они поджидали меня повсюду — дома и в городе, в полях и на путях. Ночью и днем одно оставалось неизменным во все мои младые годы: лязг поставленного на меня металла.
Бог счел, что я недостоин обладать органом, предназначенным для жалобы и мольбы. Да и я не из тех, кто оплакивает свою участь. Но даже Сам Христос, уязвленный ранами, отверз уста для жалобы. Однако слушайте — в мой смертный час — да, да, слушайте — в час моего крестного распятия я бросаю вызов вам всем — моим хулителям, скептикам и тем, кто не уверовал в меня.
Закатайте рукава и запустите ваши руки в мешок с кривдами.