JК
Свои грабли бьют не больно :: Серегин Михаил
Страница: 44 из 45А потом ничего, на животе подползла ко мне и скулит... Жалуется, что ей больно! Ну, я ее в охапку и сюда! Врачей для нее вот вызвал!
Я был настолько ошарашен всем случившимся, что даже не нашелся что ему ответить, но тут из калитки вышел врач и сказал:
– Не волнуйтесь, Виктор Петрович! Все будет хорошо! Организм молодой, здоровый, так что все образуется!
– Дай-то бог! Дай-то бог! – вздохнул Куркуль и протянул врачу деньги, которые тот бестрепетно принял.
«Скорая» уехала. Куркуль пошел к себе ухаживать за своей Заразой, и я наконец-то получил возможность попасть на свою дачу. Пока я шел туда, во мне такой волной поднялось яростное возмущение, что я готов был поколотить Марусю, как бубен. Я себе чего только не надумал за эту ночь и утро, а она, как утренняя роза, свежа и благоухает. Ну, я ей сейчас устрою!
Но едва я вошел, как тут же понял, что глубоко заблуждался – вид у жены был тот еще! На лице царапины, коленки сбиты в кровь, как у шаловливого подростка, ступни и кисти тоже в царапинах, а еще в мелких красных точках, на голенях и руках явственно проступают синяки. И главное – вся в зеленке, только лицо пощадила. Я просто остолбенел, но поскольку у меня, как у обычного человека, слова опережают мысль, тут же заорал на нее:
– Ты почему на звонки не отвечала?
Она на миг растерялась – видимо, ожидала, что я немедленно начну хлопотать возле нее, как курица вокруг цыпленка, а потом обиженно заявила:
– Так ты же не звонил!
От такой наглости я даже дар речи потерял.
Я был настолько ошарашен всем случившимся, что даже не нашелся что ему ответить, но тут из калитки вышел врач и сказал:
– Не волнуйтесь, Виктор Петрович! Все будет хорошо! Организм молодой, здоровый, так что все образуется!
– Дай-то бог! Дай-то бог! – вздохнул Куркуль и протянул врачу деньги, которые тот бестрепетно принял.
«Скорая» уехала. Куркуль пошел к себе ухаживать за своей Заразой, и я наконец-то получил возможность попасть на свою дачу. Пока я шел туда, во мне такой волной поднялось яростное возмущение, что я готов был поколотить Марусю, как бубен. Я себе чего только не надумал за эту ночь и утро, а она, как утренняя роза, свежа и благоухает. Ну, я ей сейчас устрою!
Но едва я вошел, как тут же понял, что глубоко заблуждался – вид у жены был тот еще! На лице царапины, коленки сбиты в кровь, как у шаловливого подростка, ступни и кисти тоже в царапинах, а еще в мелких красных точках, на голенях и руках явственно проступают синяки. И главное – вся в зеленке, только лицо пощадила. Я просто остолбенел, но поскольку у меня, как у обычного человека, слова опережают мысль, тут же заорал на нее:
– Ты почему на звонки не отвечала?
Она на миг растерялась – видимо, ожидала, что я немедленно начну хлопотать возле нее, как курица вокруг цыпленка, а потом обиженно заявила:
– Так ты же не звонил!
От такой наглости я даже дар речи потерял.