JК
Июль 41 года :: Бакланов Григорий Яковлевич
Страница: 47 из 48Да вовремя сообразил: если все историю будем изучать, некому её защищать окажется. А как выяснилось, это тоже необходимо. Слушай! — спохватился вдруг Гончаров. — Ты как в армии вообще? У тебя ж что-то вены на ногах и один глаз ни черта не видит. Литвак скромно опустил глаза:
— Видишь ли, я убедил военкома, что я — снайпер.
— А на меньшее ты не соглашался?
— Нет, почему. Он поверил. Ты же знаешь мою силу убеждения. Только потом меня почему-то направили в артиллерию. Гончаров строго смотрел на него смеющимися глазами. И вдруг расхохотался, не выдержав, окончательно стряхнув с себя сон. Прошлое, отдалённое не таким уж долгим сроком, было теперь рядом с ними. И за дымкой времени чем неясней вспоминалось оно, тем казалось милей.
— Помнишь Петьку Москаленко? — спросил Литвак. — Ведь я тебя к нему ревновал.
— Где он сейчас?
— Не знаю. Знаю только, что поступил на физмат. Да, Петька Москаленко. Худой, длинный, выше всех в классе, с маленькой головой, узким лбом и синими-синими глазами. Был Петька сыном уборщицы студенческого общежития. Обычно перед праздниками она приходила в школу, робко стояла под дверью учительской, не решаясь войти. И когда ей говорили, что у сына её незаурядные способности, она пугалась, кланялась и только просила учителей:
— Вы уж как-нибудь с ним построже. Отца-то у нас нет, а сама я что могу? Эти её посещения школы для Петьки Москаленко были мучением, он покрывался красными пятнами, и лучше в это время было на него не смотреть. А у Гончарова отец был архитектор.
— Видишь ли, я убедил военкома, что я — снайпер.
— А на меньшее ты не соглашался?
— Нет, почему. Он поверил. Ты же знаешь мою силу убеждения. Только потом меня почему-то направили в артиллерию. Гончаров строго смотрел на него смеющимися глазами. И вдруг расхохотался, не выдержав, окончательно стряхнув с себя сон. Прошлое, отдалённое не таким уж долгим сроком, было теперь рядом с ними. И за дымкой времени чем неясней вспоминалось оно, тем казалось милей.
— Помнишь Петьку Москаленко? — спросил Литвак. — Ведь я тебя к нему ревновал.
— Где он сейчас?
— Не знаю. Знаю только, что поступил на физмат. Да, Петька Москаленко. Худой, длинный, выше всех в классе, с маленькой головой, узким лбом и синими-синими глазами. Был Петька сыном уборщицы студенческого общежития. Обычно перед праздниками она приходила в школу, робко стояла под дверью учительской, не решаясь войти. И когда ей говорили, что у сына её незаурядные способности, она пугалась, кланялась и только просила учителей:
— Вы уж как-нибудь с ним построже. Отца-то у нас нет, а сама я что могу? Эти её посещения школы для Петьки Москаленко были мучением, он покрывался красными пятнами, и лучше в это время было на него не смотреть. А у Гончарова отец был архитектор.