JК
Имя его неизвестно :: Автомонов Павло Федорович
Страница: 39 из 121На то и ноги бог дал… «А разве она плохо училась? Может, была бы агрономом или врачом, если бы не война!» – говорила мать.
«Агрономом, врачом», – горько усмехнулась Орется.
Мечты. Мечты… Завтра она пойдет с Василием за грузом, Надо помочь парню. Может, и про нее скажут советски о командиры, что она умеет не только бегать. Сделать все, что скажет Василий. Если надо, то и на радио научится работать. Не святые горшки обжигают.
До встречи с Василием Орися думала больше о себе, считала, что самое важное – убежать от немцев, чтобы не осквернить своих рук работой на фашистов. Она бы и в экономию не пошла, если бы не узнала, что партизаны из Ахтырских лесов советовала людям идти в экономию и сеять. Ведь собирать хлеб придется, говорили, уже при своих, при советской власти.
– А мы не онемели, Орися? – спросил наконец Василий.
– Ага…
– Что «ага»?..
– Слышите? – прозвучал голос матери. – Вот вам узлы с одеждой, и собирайтесь скорее. Завтра нечистая сила принесет опять Омельку или Данько. Здесь все, что просила Орися…
– Спасибо, Марфа Ефимовна, спасибо! – благодарил Василий, вылезая из ямы. – Дай руку! – И он помог Орисе.
– Иди, гость, на погребню, там переоденься, – сказала мать. – А ты, доня, в хату. Поспишь часок, там и заря займется, и двинетесь с богом. Иди, хлопче! – положила она руку на плечо Василия.
– Спасибо, мама, – прижался ом щекой к ее жилистой руке. – Я всю жизнь буду помнить вас, как свою родную мать.
«Агрономом, врачом», – горько усмехнулась Орется.
Мечты. Мечты… Завтра она пойдет с Василием за грузом, Надо помочь парню. Может, и про нее скажут советски о командиры, что она умеет не только бегать. Сделать все, что скажет Василий. Если надо, то и на радио научится работать. Не святые горшки обжигают.
До встречи с Василием Орися думала больше о себе, считала, что самое важное – убежать от немцев, чтобы не осквернить своих рук работой на фашистов. Она бы и в экономию не пошла, если бы не узнала, что партизаны из Ахтырских лесов советовала людям идти в экономию и сеять. Ведь собирать хлеб придется, говорили, уже при своих, при советской власти.
– А мы не онемели, Орися? – спросил наконец Василий.
– Ага…
– Что «ага»?..
– Слышите? – прозвучал голос матери. – Вот вам узлы с одеждой, и собирайтесь скорее. Завтра нечистая сила принесет опять Омельку или Данько. Здесь все, что просила Орися…
– Спасибо, Марфа Ефимовна, спасибо! – благодарил Василий, вылезая из ямы. – Дай руку! – И он помог Орисе.
– Иди, гость, на погребню, там переоденься, – сказала мать. – А ты, доня, в хату. Поспишь часок, там и заря займется, и двинетесь с богом. Иди, хлопче! – положила она руку на плечо Василия.
– Спасибо, мама, – прижался ом щекой к ее жилистой руке. – Я всю жизнь буду помнить вас, как свою родную мать.