JК
Иммануил Великовский :: Деген Ион
Страница: 25 из 546С таким же интересом рассматривал он потом Констанцу, Варну, Константинополь,Афины…
В Акрополе он не оставил без внимания ни одной развалины, ни единого укромного уголка. С площадки у Парфенона он смотрел вниз на современный европейский город.
А за спиной высились колонны древних Афин. В один и тот же миг он жил в двух временных измерениях.
Иммануил, казалось, уже до насыщения был наполнен впечатлениями от путешествия по Черному, Мраморному, Эгейскому и Средиземному морям, когда пароход пришел в Яффо. Начало свидания с Эрец-Исраэль вряд ли можно было считать приятным. Уже на причале, у двуколок с запряженными в них печальными осликами, арабы в куфиях и арабы-христиане, пронзительно перекрикивая друг друга, зазывали к себе пассажиров. Колокола на звоннице греческой церкви «отрабатывали» свою мелодию так же старательно, как в церквушке неподалеку от их дома ранним московским утром. Из тонкого минарета мечети доносились истошные вопли муэдзина. Ветер, жаркий, как из печи, гонял по узким улочкам дурно пахнущую пыль и обрывки грязной бумаги.
Зато на расстоянии двух-трех километров севернее порта Яффо Иммануил нашел совершенно другой мир. Тель-Авив – первый полностью еврейский город после почти 1900 лет рассеяния – поразил юношу прежде всего своей атмосферой. В городе жили, город строили, город украшали идеалисты, уверенные в том, что они начинают новый этап истории еврейского народа.
В Акрополе он не оставил без внимания ни одной развалины, ни единого укромного уголка. С площадки у Парфенона он смотрел вниз на современный европейский город.
А за спиной высились колонны древних Афин. В один и тот же миг он жил в двух временных измерениях.
Иммануил, казалось, уже до насыщения был наполнен впечатлениями от путешествия по Черному, Мраморному, Эгейскому и Средиземному морям, когда пароход пришел в Яффо. Начало свидания с Эрец-Исраэль вряд ли можно было считать приятным. Уже на причале, у двуколок с запряженными в них печальными осликами, арабы в куфиях и арабы-христиане, пронзительно перекрикивая друг друга, зазывали к себе пассажиров. Колокола на звоннице греческой церкви «отрабатывали» свою мелодию так же старательно, как в церквушке неподалеку от их дома ранним московским утром. Из тонкого минарета мечети доносились истошные вопли муэдзина. Ветер, жаркий, как из печи, гонял по узким улочкам дурно пахнущую пыль и обрывки грязной бумаги.
Зато на расстоянии двух-трех километров севернее порта Яффо Иммануил нашел совершенно другой мир. Тель-Авив – первый полностью еврейский город после почти 1900 лет рассеяния – поразил юношу прежде всего своей атмосферой. В городе жили, город строили, город украшали идеалисты, уверенные в том, что они начинают новый этап истории еврейского народа.