Иммануил Великовский   ::   Деген Ион

И кто знает, не доберется ли грязная волна антисемитизма до вашего респектабельного пятого этажа.

– Мрачную картину вы, мой дорогой доктор, нарисовали.

– Увы, реалистическую…

Эйнштейн открыл футляр и извлек скрипку. Подержал ее, погладил деку и снова положил в футляр.

– Люблю скрипичный концерт Мендельсона, – тихо проговорил он.

Великовский улыбнулся. Скрипичный концерт Мендельсона! В этом концерте еврея-выкреста Феликса Мендельсона-Бертольди из немецкой романтичности упрямо выпирает несвойственное немецкой музыке начало. А ведь этот еврей так упорно старался перестать быть евреем и сделаться истинным немцем. Чувствует ли это Эйнштейн? А, может быть, не только чувствует, но даже знает?

Эйнштейн вопросительно посмотрел на Великовского:

– Чему вы так ехидно улыбаетесь?

– Приятно было увидеть ваше сомнение в непогрешимости немецких просвещенных евреев.

– О, вы опасный человек! При вас даже думать надо осторожно.

– Если вы позволите, господин профессор, я несколько углублю ваши сомнения.

Когда составлялся список современных выдающихся математиков и физиков, мы с удивлением обратили внимание на невероятно большое количество евреев среди них.

Ничего не могу сказать по этому поводу, не нахожу ему объяснения. Не знаю, имеет ли это значение для грядущей миссии нашего народа. Но я знаю, что у него есть будущее, так же, как было исключительное прошлое.

– Так уж исключительное?

– Безусловно.