JК
Иммануил Великовский :: Деген Ион
Страница: 94 из 546Я также нашел связь между двумя историями…»
Эдип, Эхнатон, Фрейд и его сны, психоанализ и философия, рукопись и издательство – все было забыто, все было подавлено одной идеей. Великовский видел только ближайшие очертания ее. Он еще не представлял себе многочисленности ее ответвлений. Он еще не задумывался над тем, сколько лет, сколько сил ему предстоит затратить для оформления этой идеи в теорию. Он еще не представлял себе, что у него не останется времени для осуществления мечты об Академии, что дней его жизни окажется недостаточно для завершения новой работы, что он останется привязанным к большим библиотекам, что его идея сделает невозможным его возвращение в Израиль – единственное в мире место, где ему хотелось жить.
Но уже тогда он отчетливо понял, что стал рабом этой идеи.
Кален требовал закончить и опубликовать книгу «Фрейд и его герои», или хотя бы главы об Эдипе и Эхнатоне. Великовский отвечал, что ему сейчас не до этого, что до Эхнатона еще далеко.
– Как далеко? – спросил Кален.
– Несколько сот лет. Я сейчас современник первых Судей Израиля.
– Но ведь это на несколько сот лет позже Эхнатона!
– Ты заблуждаешься. Кален. Вы все заблуждаетесь.
И Великовский изложил изумленному Калену результаты своих находок.
Все реже он стал бывать в библиотеке на углу Пятой авеню и 42-й улицы. Все чаще местом его работы становилась библиотека Колумбийского университета. Через несколько недель Великовские сменили квартиру. Они переехали на 115-ю улицу – поближе к университету.
Эдип, Эхнатон, Фрейд и его сны, психоанализ и философия, рукопись и издательство – все было забыто, все было подавлено одной идеей. Великовский видел только ближайшие очертания ее. Он еще не представлял себе многочисленности ее ответвлений. Он еще не задумывался над тем, сколько лет, сколько сил ему предстоит затратить для оформления этой идеи в теорию. Он еще не представлял себе, что у него не останется времени для осуществления мечты об Академии, что дней его жизни окажется недостаточно для завершения новой работы, что он останется привязанным к большим библиотекам, что его идея сделает невозможным его возвращение в Израиль – единственное в мире место, где ему хотелось жить.
Но уже тогда он отчетливо понял, что стал рабом этой идеи.
Кален требовал закончить и опубликовать книгу «Фрейд и его герои», или хотя бы главы об Эдипе и Эхнатоне. Великовский отвечал, что ему сейчас не до этого, что до Эхнатона еще далеко.
– Как далеко? – спросил Кален.
– Несколько сот лет. Я сейчас современник первых Судей Израиля.
– Но ведь это на несколько сот лет позже Эхнатона!
– Ты заблуждаешься. Кален. Вы все заблуждаетесь.
И Великовский изложил изумленному Калену результаты своих находок.
Все реже он стал бывать в библиотеке на углу Пятой авеню и 42-й улицы. Все чаще местом его работы становилась библиотека Колумбийского университета. Через несколько недель Великовские сменили квартиру. Они переехали на 115-ю улицу – поближе к университету.