Интердевочка   ::   Кунин Владимир

Лялька мгновенно распотрошила пакет, вытащила оттуда песцовую шубку и, встряхнув, набросила маме на плечи.

Мама была близка к обмороку. Лялька почти натурально визжала от восторга.

- Спасибо тебе, Эдик, - я его опять поцеловала. Все-таки он меня выручил! Но тут я заметила, что Эдик и сам находится в состоянии «грогги». Я даже за него испугалась.

- Кошмар!.. - шептал он. - Я не знал, что это такая дорогая вещь. Я думал…

- Заткнись, - одними губами сказала я ему, а маме крикнула: - мамуля! Если бы знала, как тебе идет!.. Но как Эдик вмастил?! Будто знал, что нужно… Ну, Эдик!

А мама, моя худенькая мама, стояла в роскошной песцовой шубе - первой шубе за свои сорок восемь лет - и, не отрываясь, смотрела на меня в упор. Потом судорожно вздохнула и печально сказала:

- Вы сошли с ума. Вы все сошли с ума…

Через месяц выхожу я с двумя тяжеленными авоськами из торжковского рынка и потихоньку чухаю к стоянке такси, как вдруг около меня тормозит потрясный «Мерседес» и оттуда в полном боевом блеске выскакивает Зинка Мелейко.

- «Медсестра дорогая Анюта подползла, прошептала - живой…» - спела мне Зинка. - Куда пропала, Танюша?

- Привет, Зинуля, - говорю я и вижу, что Зинка уже слегка «на кочерге». - Не рано ль «промокла»?

- Не боись, Танька. Нормуль. Сейчас мне все можно.

- Кого сняла? - Спрашиваю, а сама смотрю: за рулем типичный «аллерик» - итальяшка лет пятидесяти с гаком. Седой, красивый, явно упакованный по самое некуда.

- Это меня сняли на десять дней по полторашке. Не кисло, да? Десять дней - полторы косых «зелеными».