— Он потер ладони и плюхнулся на стул, подставляя свое лицо лучам прохладного утреннего солнца, пробивающегося сквозь оконное стекло. — Размазюкивай меня.
— Чаю сначала выпей.
— Успею. — Впервые за время нашего знакомства Смирнов отказался от еды. Излучая детскую радость в предвкушении малоприятной процедуры гримировки, он прикрыл глаза и повторил: — Я готов.
Его энтузиазма хватило минут на пять. Сначала он терпеливо переносил все тяготы нанесения сложного макияжа, потом начал ерзать, а затем стал подгонять меня.
— Ну скоро ты там, у меня уже шея затекла.
— Терпи, — отвечала я, приклеивая к его щекам бакенбарды.
В результате из Леонида получился непривлекательный мужчина лет сорока с густой черной шевелюрой, опухшими глазами и трехдневной щетиной на лице. Увидев свое отражение в зеркале, Смирнов ахнул.
— На меня же ни одна женщина не посмотрит, я похож на престарелого Чебурашку.
— Заурядная внешность — лучшая маскировка. Излишнее внимание тебе ни к чему, — успокоила я его.
— Ага, ты вон шикарная блондинка с пышным бюстом, а я? Дай хоть темные очки, глаза прикрою.
— В конце ноября в темных очках ты будешь смотреться нелепо. Возьми лучше вот эти. — Я протянула ему очки в роговой оправе с обычными стеклами, без диоптрий.
Смирнов с отвращением смотрел на них.
— Давай лучше без очков, — жалобно простонал он.
— Надевай. — Я водрузила на нос Смирнова «окуляры», которые оказались хорошим дополнением к его новому образу нелепого мужичка.