Ирод   ::   Мордовцев Даниил Лукич

— Она никогда не любила меня, — мрачно сказал он.

— О, царь! Вспомни только, когда ты, играя с нею во дворце, молодым принцем, изображал из себя Кира, царя персидского, Мариамма, которой было тогда лет шесть, представляла из себя Томириссу, царицу скифских амазонок... Я изображал ее боевого коня и, стоя на четвереньках, ржал по-лошадиному, а Мариамма сидела на мне с луком и стрелами... А раби Элеазар также был конем, твоим конем, и также ползал на четвереньках и ржал... Ты сидел на нем и вызывал на бой Томириссу... Мариамма пустила в тебя стрелу... ты упал, притворился мертвым... Мариамма бросилась к тебе, ты был без движения, казался бледным. О, как рыдала тогда бедненькая Мариамма, думая, что ты мертв...

Ирод сидел безмолвно, опустив голову. Лицо его судорожно подергивалось.

— Да, я помню это, — сказал он со вздохом.

— А потом, когда ты открыл глаза, как страстно она целовала тебя от радости, что ты живой, — продолжал старый евнух. — Или, помнишь, ты был Давидом, а раби Элеазар Голиафом, с львиной шкурой на плечах...

— Голиаф старался схватить и увести в плен Мариамму, которая пряталась за меня, а ты поражал пращью Голиафа, и Мариамма радостно хлопала ручками и говорила, целуя тебя: «О, мой Давид! Мой милый Давид!» Без тебя она жить не могла... Каждое утро, бывало, спрашивает: «Черный Куш! Когда же придет мой Ирод?»

Музыкой для Ирода звучали эти слова старого евнуха.