Искуситель (часть 2)   ::   Загоскин М Н

Знать наизусть имена всех хороших и дурных французских писате лей, уметь при случае говорить обо всем и носить костюм своего времени - конечно, все это самые верные признаки просвещения, однако ж поверь, мой друг, можно и донашивая платье своего отца и не зная, что Дорат писал дурные стихи, а Прудон дурные трагедии, быть очень почтенным дворянином, хорошим помещиком и даже, как я имел уже честь докладывать вашему сиятельству, весьма просвещенным человеком.

- Что, Василий Дмитрич, - сказал Лугин, обращаясь к Закамскому, - вы совсем сделались москвичом, вовсе нас забыли и заглянуть в Калугу не хотите.

- Все не сберусь, Андрей Семенович.

- Скажите лучше, охоты нет. Видно, Москва-то вам больно приглянулась.

- Поживите с нами годик-другой, Андрей Семеныч, так она, может быть, и вам полюбится. Право, Москва старушка добрая, немножко сплетница, любит иногда красное словцо отпустить, прикинуться француженкой, позлословить все так! Но где найдете вы более гостеприимства, ласки, радушия?..

- Да, батюшка, что правда, то правда - гостеприим ный городок. Да вот хоть сегодня, заехал я поутру к Брян ским - господи, какой поднялся крик! И матушка, и дочка. и отец... "Андрей Семеныч, вы ли это?.. Сколько зим, сколько лет!.. Какое для нас удовольствие!.. Как мы рады!.. Ах боже мой!.." Я и слов не нашел, как благодарить за такой прием, думаю только про себя: "Фу, батюшки, как они меня любят!.. А за что бы, кажется?.. Ну, дай бог им доброго здоровья!" Не прошло пяти минут, вдруг поднялся радостный крик громче прежнего, гляжу: что такое?..