JК
Испанская ярость :: Перес-Реверте Артуро
Страница: 148 из 212Испанцы прошли сквозь это световое пятно и снова оказались во тьме, двигаясь туда, откуда доносились стоны и выкрики на чужом языке. Алатристе чувствовал, что все тело под колетом покрывается испариной, а пересохший рот забит землей — платок не спасал.
Он продвигался ползком, отталкиваясь локтями, и что-то круглое катилось перед ним. Это был человеческий череп, а сам скелет, вместе с гробом разнесенный взрывом, упал на капитана, оцарапав ему ягодицы острыми обломками костей.
Мыслей не было. Не было и чувств. Он полз, одолевая пядь за пядью, стиснув зубы, зажмурясь, задыхаясь под платком, которым было обвязано лицо.
Нывшие от напряжения мышцы ведали только одну цель — вынести его живым из этого странствия по стране мертвых, вывести его снова на свет дня. Сознание Алатристе будто дремало, не отвлекаясь ни на что, кроме этих обдуманных, механических движений, диктуемых долгим солдатским навыком. Его вела вперед уверенность в том, что от судьбы не уйдешь, да еще то, что впереди был Мендьета, а позади — кто-то еще. Такое уж место на земле — или, вернее, под землей — уготовила ему судьба, и никакими мыслями и чувствами этого не изменить. А потому неразумно тратить время и усилия на что-либо еще, кроме главного, — главное же заключается в том, чтобы ползти с пистолетом и кинжалом, повторяя зловещий, веками отработанный ритуал: убивать других, чтобы выжить самому. Вот как славно и просто, и никаких тебе чувств.
Он продвигался ползком, отталкиваясь локтями, и что-то круглое катилось перед ним. Это был человеческий череп, а сам скелет, вместе с гробом разнесенный взрывом, упал на капитана, оцарапав ему ягодицы острыми обломками костей.
Мыслей не было. Не было и чувств. Он полз, одолевая пядь за пядью, стиснув зубы, зажмурясь, задыхаясь под платком, которым было обвязано лицо.
Нывшие от напряжения мышцы ведали только одну цель — вынести его живым из этого странствия по стране мертвых, вывести его снова на свет дня. Сознание Алатристе будто дремало, не отвлекаясь ни на что, кроме этих обдуманных, механических движений, диктуемых долгим солдатским навыком. Его вела вперед уверенность в том, что от судьбы не уйдешь, да еще то, что впереди был Мендьета, а позади — кто-то еще. Такое уж место на земле — или, вернее, под землей — уготовила ему судьба, и никакими мыслями и чувствами этого не изменить. А потому неразумно тратить время и усилия на что-либо еще, кроме главного, — главное же заключается в том, чтобы ползти с пистолетом и кинжалом, повторяя зловещий, веками отработанный ритуал: убивать других, чтобы выжить самому. Вот как славно и просто, и никаких тебе чувств.