Испанская ярость   ::   Перес-Реверте Артуро

Сложив на табурет плащ, шляпу, перчатки, я подошел к очагу, зачерпнул добрую порцию похлебки, наполнил ею высокую кружку и, грея о нее озябшие руки, стал прихлебывать ароматное варево.

— Ну, как идут дела при дворе? — спросил я.

— Медленно.

Мы оба усмехнулись старинному присловью. В это время Веласкесу дали важное поручение — отделать и украсить залы нового дворца Буэн-Ретиро.

Поручение исходило непосредственно от самого короля, что тешило самолюбие художника, хоть он и жаловался иногда, что это не дает ему наслаждаться собственным творчеством. Ради него он передал свое звание камергера Хуану Баутисте де Масо, удовольствовавшись менее хлопотными и, так сказать, номинальными обязанностями камер-юнкера.

— Как поживает капитан Алатристе? — осведомился Веласкес.

— Хорошо. Велел кланяться. Вместе с капитаном Контрерасом и доном Франсиско де Кеведо пошел навестить Лопе у него дома на улице Франкос.

— А как наш Феникс [28] ?

— Неважно. Бегство его дочери Антоньиты с Кристобалем Тенорьо подкосило его… Никак не может оправиться.

— Надо и мне выкроить часок и проведать старика… Что, он очень сдал?

— Все опасаются, что эта зима станет для него последней.

— Жаль, жаль…

Я сделал еще несколько глотков. Похлебка обжигала, но возвращала к жизни.

— Кажется, будет война с кардиналом Ришелье, — заметил художник.

— На паперти Сан-Фелипе только о том и толкуют.