История двух калош   ::   Соллогуб Владимир Александрович

Надо отнести надворкому советнику Федоренке пару калош, которые обещал я ему к пятнице (а эта пятница была тому две недели).

Я побреюсь, а ты вели подмастерье Ваньке вычистить калоши почище, как зеркало. Слышишь ли? - прибавил с гордостью сапожник. - Пусть полюбуется да посмотрит: работа не русская какая-нибудь, работа чисто немецкая, без ошибки и фальши; не будь я Иоганн-ПетерАугуст...

Он не успел окончить, как Марья Карловна уже возвратилась с ужасом на лице, с калошами в руках.

- Ванька был пьян вчера, - кричала она, - калоши испорчены!

Бритва упала из рук Мюллера.

- Cott schwer Noth! [Наказанье божье! (нем.)] Калоши надворного советника! Solche allerliebste Kaloschen!..[Такие Прелестные калоши?.. (нем.)] - Он их выхватил из рук жены. Действительно, делать было нечего. Калоши были испорчены. Правая подрезана сбоку и проколота шилом, а левая облита чем-то нехорошим.

Мюллер был в бешенстве.

- Ванька! - закричал он громовым голосом. - Что это такое?..

Полуглупая-полулукавая фигура Ваньки с заспанными глазами, в затрапезном халате показалась в дверях, почесывая затылок.

- Что это такое? - продолжал грозный сапожник, указывая на калоши.

- Не могу знать.

- Как "не могу знать"? Я говорю, что такое?

- А почему же я знаю?

Мюллер, вне себя от гнева, ударил трижды калошами по щекам Ваньки. Ванька завыл, как теленок; Мюллер успокоился.

"Ну, что же мне делать? - подумал он. - Не бросить же калоши! Надворному советнику Федоренке отнести их невозможно: он знаток. Даром пропадут...