JК
История одного путешествия :: Газданов Гайто
Страница: 116 из 165Жермен тоже белое-черное. Как все остальное. Обрывки стихов вспомнились ему.
Он мною был любим, он мне был одолжен.
И песен и любви последним вдохновеньем.
- А путешествие все продолжается. "Rappelez vous, vieux amis, mes freres, ces annees?.." {"Помните ли вы, мои старые друзья, мои братья, эти годы?.." (фр.).} - откуда это? Что же остается? Несколько соединений звуков, сумевших что-то удержать, воспоминания о нескольких чувствах, выцветающих, как фотографии и перспективы дальнейших странствий. Хорошо было бы остановиться - однажды, на берегу светлой реки, в небольшом доме: белое здание, белый песок, белые придорожные камни, белое платье - как развевающийся белый шарф матери Юлиана, который он пригвоздил дротиком к воротам, приняв его издали за птичьи крылья. И вот время заливает все, и целая жизнь потом, как подводное царство, неподвижно стоит на дне, как эти морские леса, растущие глубоко под поверхностью, чуть колыхаемые незримым течением, точно задумавшиеся раз навсегда, точно пронизанные слишком поздним пониманием безвозвратных вещей. - Пониманием? - думал Володя. - Что можно понять? Что все было даром? Он вспомнил рассказ Артура о своем дяде, который возненавидел женщин, потому что с ним случилась обыкновеннейшая вещь - его невеста вышла замуж за другого, не дождавшись его возвращения, - он уехал на год за границу, писал ей пламенные письма и вернулся - как раз вовремя, чтобы узнать, что на этот раз уехала она - в свадебное путешествие.
Он мною был любим, он мне был одолжен.
И песен и любви последним вдохновеньем.
- А путешествие все продолжается. "Rappelez vous, vieux amis, mes freres, ces annees?.." {"Помните ли вы, мои старые друзья, мои братья, эти годы?.." (фр.).} - откуда это? Что же остается? Несколько соединений звуков, сумевших что-то удержать, воспоминания о нескольких чувствах, выцветающих, как фотографии и перспективы дальнейших странствий. Хорошо было бы остановиться - однажды, на берегу светлой реки, в небольшом доме: белое здание, белый песок, белые придорожные камни, белое платье - как развевающийся белый шарф матери Юлиана, который он пригвоздил дротиком к воротам, приняв его издали за птичьи крылья. И вот время заливает все, и целая жизнь потом, как подводное царство, неподвижно стоит на дне, как эти морские леса, растущие глубоко под поверхностью, чуть колыхаемые незримым течением, точно задумавшиеся раз навсегда, точно пронизанные слишком поздним пониманием безвозвратных вещей. - Пониманием? - думал Володя. - Что можно понять? Что все было даром? Он вспомнил рассказ Артура о своем дяде, который возненавидел женщин, потому что с ним случилась обыкновеннейшая вещь - его невеста вышла замуж за другого, не дождавшись его возвращения, - он уехал на год за границу, писал ей пламенные письма и вернулся - как раз вовремя, чтобы узнать, что на этот раз уехала она - в свадебное путешествие.