JК
Таблицы Рошарха :: Крамной Николай
Страница: 97 из 152Присев на край мраморной чаши фонтана, тряхнула рассыпанными поплечам волосами и, повернувшись в сторону Патова, пропела для него одного:
В расплавленных свечах
Мерцают зеркала…
С наступлением осени у Тарана в душе всегда возникало чувство щемящей тоски и какой-то неясной тревоги. И было оно настолько сильным, что иногда хотелось бросить все и, снявшись в одночасье с насиженного места, сесть в поезд и катить вслед за уходящим летом. Почему это с ним происходило именно осенью, он и сам себе не мог объяснить. Да и не пытался. Знал только, что все обиды, нанесенные ему жизнью, приходились почему-то на осеннее время…
В такие дни Таран приезжал на своем стареньком «жигуленке» к реке и подолгу сидел на обрывистом берегу, слушая печальный звон колоколов прославленного храма. Иногда приезжал один, чаще – со своим другом Витьком, которому сладкий кусок тоже нечасто перепадал в жизни. Где-то здесь, на одном из крутых спусков, тысячу лет назад принимала первое крещение дремучая Русь, полагавшая в своей святой простоте, что после этого нехитрого обряда ее внуки и правнуки будут жить чисто и безгрешно. Кто-то, возможно, так и жил… Лично ему казалось, что он проводит незапланированный четвертый раунд, который длится бесконечно долго, и судья, следящий за временем, почему-то не торопится бить в гонг, чтобы остановить, наконец, этот изнуряющий бой.
– В монастырь, что ли, уйти, к ядреной матери? – спросил как-то Таран своего друга, слушая печально-тягучий перезвон колоколов, плывущий над вечерней рекой.
В расплавленных свечах
Мерцают зеркала…
С наступлением осени у Тарана в душе всегда возникало чувство щемящей тоски и какой-то неясной тревоги. И было оно настолько сильным, что иногда хотелось бросить все и, снявшись в одночасье с насиженного места, сесть в поезд и катить вслед за уходящим летом. Почему это с ним происходило именно осенью, он и сам себе не мог объяснить. Да и не пытался. Знал только, что все обиды, нанесенные ему жизнью, приходились почему-то на осеннее время…
В такие дни Таран приезжал на своем стареньком «жигуленке» к реке и подолгу сидел на обрывистом берегу, слушая печальный звон колоколов прославленного храма. Иногда приезжал один, чаще – со своим другом Витьком, которому сладкий кусок тоже нечасто перепадал в жизни. Где-то здесь, на одном из крутых спусков, тысячу лет назад принимала первое крещение дремучая Русь, полагавшая в своей святой простоте, что после этого нехитрого обряда ее внуки и правнуки будут жить чисто и безгрешно. Кто-то, возможно, так и жил… Лично ему казалось, что он проводит незапланированный четвертый раунд, который длится бесконечно долго, и судья, следящий за временем, почему-то не торопится бить в гонг, чтобы остановить, наконец, этот изнуряющий бой.
– В монастырь, что ли, уйти, к ядреной матери? – спросил как-то Таран своего друга, слушая печально-тягучий перезвон колоколов, плывущий над вечерней рекой.