История одной смерти, о которой знали заранее   ::   Маркес Габриэль Гарсиа

Мария Алехандрина Сервантес, о которой мы между собой говорили,что она заснет только раз — когда умрет, — была самой обворожительной и самой нежной из всех женщин, каких я знал в жизни, а в постели — самой податливой, но и самой суровой. Она родилась и выросла здесь, и здесь прожила всю жизнь, в этом доме с открытыми дверями, где комнаты сдавались внаем, а в огромном дворе с фонариками из тыкв, купленными на китайских базарах в Парамарибо, — танцевали. Это она помогла нарушить невинность целому поколению моих сверстников. Она обучила нас гораздо большему, чем следовало нам уметь, но главное — она научила нас, что нет на свете печальнее места, чем пустая постель. Сантьяго Насар потерял голову, как только увидел ее. Я его предупредил: «Охотничий сокол цаплю облюбует — беды не минует». Но он меня не услышал, он просто очумел от волшебного курлыканья Марии Алехандрины Сервантес. Для пятнадцатилетнего Сантьяго Насара она стала безудержной страстью, наставницей слез, пока в один прекрасный день Ибрагим Насар не явился с ремнем, выволок его из ее постели и запер на год в Дивино Ростро. С той поры их связывало глубокое чувство, но без любовной сумятицы, и она так его уважала, что никогда в его присутствии не ложилась в постель с другим. Во время последних каникул она, бывало, рано выпроваживала нас под невероятным предлогом, будто устала, а сама не закладывала дверь на засов и оставляла свет в коридоре, чтобы я мог вернуться и потихоньку войти.