JК
Истребители :: Ворожейкин Арсений Васильевич
Страница: 51 из 389Если будет дан сигнал на вылет, то, пока бежим к самолетам и надеваем парашюты, техники запустят моторы. Командир, однако, что-то медлил с едой, все смотрел в небо, крутил своей крупной головой.
— Плохо! — сказал он наконец. — При такой прекрасной видимости не обнаружить противника…
— Никуда не годится, — подтвердил я. — Нам всем нужно лучше смотреть.
— Да я уж смотрел, смотрел… Глазам больно стало, так смотрел!.. — в сердцах воскликнул он и опять стал крутить головой. Помолчав немного, он взял меня за руку: — Слушай, пойдем-ка на КП!
В палатке он вытащил из-под матраса термос, налил в колпачок разведенного спирта, протянул мне:
— Давай по маленькой!
— Не буду. И тебе не советую. Вечером — другое дело.
Он подержал стаканчик на весу, помедлил, раздумывая, вылил спирт в термос.
На завтрак опять отварная баранина с рисом. Я подсел к Холину. Он что-то был сумрачен, никакой охоты к разговору не проявлял. Зато с парторгом лучшего времени для беседы мне не найти. У парторга, жилистого техника самолета, было сухое, загорелое лицо, речь неторопливая, осмотрительная — каждое слово, прежде чем прозвучать, как бы выдерживалось, обкатывалось, калибровалось, — люди всегда готовились услышать от него нечто особенное, значительное, именно свое. Я просмотрел его конспект, по которому он должен провести политинформацию о государственном и общественном строе МНР.
— Плохо! — сказал он наконец. — При такой прекрасной видимости не обнаружить противника…
— Никуда не годится, — подтвердил я. — Нам всем нужно лучше смотреть.
— Да я уж смотрел, смотрел… Глазам больно стало, так смотрел!.. — в сердцах воскликнул он и опять стал крутить головой. Помолчав немного, он взял меня за руку: — Слушай, пойдем-ка на КП!
В палатке он вытащил из-под матраса термос, налил в колпачок разведенного спирта, протянул мне:
— Давай по маленькой!
— Не буду. И тебе не советую. Вечером — другое дело.
Он подержал стаканчик на весу, помедлил, раздумывая, вылил спирт в термос.
На завтрак опять отварная баранина с рисом. Я подсел к Холину. Он что-то был сумрачен, никакой охоты к разговору не проявлял. Зато с парторгом лучшего времени для беседы мне не найти. У парторга, жилистого техника самолета, было сухое, загорелое лицо, речь неторопливая, осмотрительная — каждое слово, прежде чем прозвучать, как бы выдерживалось, обкатывалось, калибровалось, — люди всегда готовились услышать от него нечто особенное, значительное, именно свое. Я просмотрел его конспект, по которому он должен провести политинформацию о государственном и общественном строе МНР.