JК
Иван :: Богомолов Владимир
Страница: 32 из 79Не будь войны, я, встретив ее, верно б, влюбился и, ответь она мне взаимностью, был бы счастлив без меры, бегал бы вечером на свидания, танцевал бы с ней в парке Горького и целовался где-нибудь в Нескучном... Но, увы, война! Я исполняю обязанности командира батальона, а она для меня всего-навсего военфельдшер. Причем не справляющийся со своими обязанностями.
И я неприязненным тоном говорю ей, что в ротах опять "форма двадцать" *,[* Проверка по "форме двадцать" - осмотр личного состава подразделения на вшивость.] а белье как следует не прожаривается и помывка личного состава до сих пор должным образом не организована. Я предъявляю ей еще ряд претензий и требую, чтобы она не забывала, что она командир, не бралась бы за все сама, а заставляла работать ротных санинструкторов и санитаров.
Она стоит передо мной, вытянув руки по швам и опустив голову. Тихим, прерывистым голосом без конца повторяет: "Слушаюсь... слушаюсь... слушаюсь", заверяет меня, что старается и скоро "все будет хорошо".
Вид у нее подавленный, и мне становится ее жаль. Но я не должен поддаваться этому чувству - я не имею нрава ее жалеть. В обороне она терпима, но впереди форсирование Днепра и нелегкие наступательные бои - в батальоне будут десятки раненых, и спасение их жизней во многом будет зависеть от этой девушки с погонами лейтенанта медслужбы.
В невеселом раздумье я выхожу из землянки, военфельдшер - следом.
Вправо, шагах в ста от нас, бугор, в котором устроен НП дивизионных артиллеристов.
И я неприязненным тоном говорю ей, что в ротах опять "форма двадцать" *,[* Проверка по "форме двадцать" - осмотр личного состава подразделения на вшивость.] а белье как следует не прожаривается и помывка личного состава до сих пор должным образом не организована. Я предъявляю ей еще ряд претензий и требую, чтобы она не забывала, что она командир, не бралась бы за все сама, а заставляла работать ротных санинструкторов и санитаров.
Она стоит передо мной, вытянув руки по швам и опустив голову. Тихим, прерывистым голосом без конца повторяет: "Слушаюсь... слушаюсь... слушаюсь", заверяет меня, что старается и скоро "все будет хорошо".
Вид у нее подавленный, и мне становится ее жаль. Но я не должен поддаваться этому чувству - я не имею нрава ее жалеть. В обороне она терпима, но впереди форсирование Днепра и нелегкие наступательные бои - в батальоне будут десятки раненых, и спасение их жизней во многом будет зависеть от этой девушки с погонами лейтенанта медслужбы.
В невеселом раздумье я выхожу из землянки, военфельдшер - следом.
Вправо, шагах в ста от нас, бугор, в котором устроен НП дивизионных артиллеристов.