JК
Иванов и Рабинович, или Ай гоу ту Хайфа! :: Кунин Владимир
Страница: 27 из 215Вася вежливо спросил:
— А вы, извиняюсь, кто будете?
— А я, извиняюсь, буду самым главным человеком в Российской империи, ребятки! Я — сторож. И пока Россия — родина заборов, запретов и запрещений, не упразднит всю свою чудовищную систему контрольно-пропускных пунктов, проходных с пенсионерами ВОХРа и не устранит прописку по месту жительства, я — сторож, есть и буду самой всесильной фигурой «от Москвы до самых до окраин, с Южных гор до Северных морей…» Вот так-то, ребятки!
— А президент уже не в счет? — ехидно спросил Арон.
— Конечно! — убежденно заявил сторож. Президент в нашей стране — это же седло на корове! Искусственное образование, порожденное отчаянной тоской по хозяину с плеткой. А мы, сторожа, — явление естественное, органическое, уходящее в глубь истории государства Российского! Мы и родом древнее, и решения принимаем куда более самостоятельные, чем ваш президент!..
— Арон! Нам, кажется, жутко повезло… — и Вася первым протянул сторожу руку: — Рабинович Василий. А это мой друг Арон Иванов.
— Муравич Марксен Иванович, — представился сторож.
Спустя день они втроем стояли на территории заброшенной военно-спортивной базы, где все было в таком запустении, словно сюда уже сто лет не ступала нога человека.
Перед глазами обескураженных Арона и Васи из земли наполовину торчало какое-то огромное полусгнившее деревянное судно, сквозь которое прорастали пыльные травы, и чахлый кустарник.
— Яхта когда-то была превосходной! — говорил Марксен Иванович.
— А вы, извиняюсь, кто будете?
— А я, извиняюсь, буду самым главным человеком в Российской империи, ребятки! Я — сторож. И пока Россия — родина заборов, запретов и запрещений, не упразднит всю свою чудовищную систему контрольно-пропускных пунктов, проходных с пенсионерами ВОХРа и не устранит прописку по месту жительства, я — сторож, есть и буду самой всесильной фигурой «от Москвы до самых до окраин, с Южных гор до Северных морей…» Вот так-то, ребятки!
— А президент уже не в счет? — ехидно спросил Арон.
— Конечно! — убежденно заявил сторож. Президент в нашей стране — это же седло на корове! Искусственное образование, порожденное отчаянной тоской по хозяину с плеткой. А мы, сторожа, — явление естественное, органическое, уходящее в глубь истории государства Российского! Мы и родом древнее, и решения принимаем куда более самостоятельные, чем ваш президент!..
— Арон! Нам, кажется, жутко повезло… — и Вася первым протянул сторожу руку: — Рабинович Василий. А это мой друг Арон Иванов.
— Муравич Марксен Иванович, — представился сторож.
Спустя день они втроем стояли на территории заброшенной военно-спортивной базы, где все было в таком запустении, словно сюда уже сто лет не ступала нога человека.
Перед глазами обескураженных Арона и Васи из земли наполовину торчало какое-то огромное полусгнившее деревянное судно, сквозь которое прорастали пыльные травы, и чахлый кустарник.
— Яхта когда-то была превосходной! — говорил Марксен Иванович.