Иванов и Рабинович, или Ай гоу ту Хайфа   ::   Кунин Владимир

И вдруг охнул, выпустил из рук якорь и стал оседать на землю, глядя перед собой удивленными бессмысленными глазами.

В прихожей Арон провожал врача "неотложки".

- Никаких тяжестей, никакой нервотрепки, полный покой, - говорил врач. - Отлежится - встанет. Ни простуд, ни сырости. Малейшая пневмония отек легких, и вам привет с того света.

- А лекарства? - спросил Арон.

- Он секретарь обкома? Маршал? Член ЦэКа?

- Он - сторож.

- Для нормального советского человека у нас в стране лекарств нет! Нам их даже выписывать запрещено, раздраженно сказал врач.

- Я достану, - уверенно сказал Арон.

Врач пожал плечами и прямо в коридоре, на своем чемоданчике выписал два рецепта.

Арон неловко сунул ему двадцатипятирублевку.

- Что это? - брезгливо спросил врач.

- Четвертачок-с... - лакейски пролепетал Арон.

Врач зло запихнул двадцать пять рублей за пазуху Арону:

- Пошли вы со своим четвертачком! Вы старика берегите, раздолбаи! У него сердце - ни к черту...

Когда Арон вошел в комнату, он увидел следующее: Марксен Иванович лежал на постели и держал в руках ксерокопию какой-то маленькой книжечки. Такая же книжечка была у сидящего рядом Васи. На тумбочке, в блюдце валялись комочки ваты и остатки стеклянных ампул после уколов.

- Слиха, ани ле мелабер иврит. Рак русит... - запинаясь, говорил Марксен Иванович, подглядывая в книжечку.

- Апи роце лишлоах миврак... - отвечал ему Василий.

- Вы что, чокнулись оба?! - спросил обалдевший Арон.