Из моей копилки   ::   Коничев Константин Иванович

Енька в новом костюме-тройке выглядел торжественно, хотя и был не самый умный среди свадебного застолья. Наделяя меня леденцами и орехами, он как бы для потехи взрослых спросил:

– Ну, Костюха, нравится тебе моя жена? Она теперь тебе тетя Саша.

Я бухнул, что называется, наугад, полагая, что выражу высшую похвалу:

– Умрешь ты, я тогда женюсь на твоей Саше…

Еныка было засмеялся, но у невесты дрогнули губы, из глаз по накрашенным щекам покатились слезы.

– Худое знамение, – сквозь слезы тихо проговорила она, склонившись на Енькино плечо.

– Он еще мал и хуже ничего не мог придумать, – сказал Енька супруге, а мне – по-иному: – Уйди подальше и не показывайся. Не порти обедню.

С тех пор Енька, сын моего опекуна, невзлюбил меня не на шутку.

После окончания церковноприходской школы я стал отрабатывать за опекунство. Меня не щадили, испытывали на всех возможных и непосильных работах. Еньке и этого было мало. Я не догадывался тогда, а позднее уразумел: ему хотелось сжить меня со света. Корысть была – если бы я последовал за своими родителями, Михайлу с Енькой досталась бы моя изба, две десятины отцовской земли, половина гуменника и 48 рублей на сберегательной книжке. Но тяжелый деревенский труд на свежем воздухе, незатейливый постный овощной харч делали меня крепким, жизнеустойчивым, быстрым в ходьбе и на работе. На рыбалке, где Енька до ужаса боялся глубоких мест, я плавал, не зная устали.