Тайфуны с ласковыми именами (Эмиль Боев - 6)   ::   Райнов Богумил

никакого значения не имеет, это заранее предусмотрено, как неизбежная утруска, словом, это в порядке вещей, об этом даже не принято думать...

Он замолкает, словно желая перевести дух, и я тоже пытаюсь перевести дух мне не хватает воздуха, или я воображаю, что не хватает. Я чувствую, как в голове снова начинается та отвратительная боль, с которой я проснулся под вечер в отеле "Терминюс".

Под вечер в отеле "Терминюс" - сейчас все это мне кажется чем-то очень далеким, почти забытым, чем-то из Ветхого завета... И Флора, и мосье Арон...

Проходит время. Может, час, а может, больше. Не желаю смотреть на часы. К чему на них смотреть, когда знаешь, что тебе больше нечего ждать, кроме... И мы молчим, каждый расслабился, каждый занят своими мыслями или пытается прогнать их.

- Вот почему мне бы хотелось унести ноги и исчезнуть, если бы мог, слышится снова тихий голос Ральфа, совсем тихий, потому что Ральф, в сущности, говорит сам себе, а не мне. - Это было бы наиболее логичным. Меня ведь всю жизнь этому учили, это было стимулом: преуспевать, двигаться вперед. Ради чего? Чтобы иметь большее жалованье, больше денег. А раз так, раз ты нащупал наконец эти деньги, целые горы денег, почему не набить ими до отказа мешок и не податься куда заблагорассудится...

- И все-таки вы бы этого не сделали, - встреваю я совершенно машинально, так как мне уже не хочется разговаривать, не хочется ничего.

- Ну конечно, потому что существует и другое: воспитание, дрессировка.