Из сборника Человек из Девона   ::   Голсуорси Джон

- Если бы я знал, - пробормотал, краснея, Дэн, - я бы ни за что не поехал.

Она перехитрила нас, и тут уж ничего нельзя было поделать.

Прогулка получилась очень приятная. С юго-востока дул легкий бриз, солнце пригревало, воздух был чист и прозрачен. Вскоре Пейшнс запела:

Умер Колумб и спит в могиле,

О! Хэй-хоу! и спит в могиле;

Над головой его яблоню посадили

О! Хэй-хоу! яблоню посадили...

Яблоки зреют - вот упадут,

О! Хэй-хоу! вот упадут;

Но люди не дремлют, за ними придут,

О! Хэй-хоу! за ними придут.

Яблоки сняты, лежат на скамье,

О! Хэй-хоу! лежат на скамье;

Хотите знать дальше, пойте сами себе,

О! Хэй-хоу! пойте сами себе.

Ветер уносил звуки ее высокого голоса, неровные, вибрирующие, словно песня жаворонка, затерянного в небе. Пирс подошел к ней и что-то шепнул на ухо. На лице ее я уловил испуганное выражение, как у пойманного зверька; она как-то сразу замкнулась в себе и, рассмеявшись, откинула назад волосы. Больше она не пела, а сидела, сгорбившись, подперев подбородок руками, и солнце освещало одну ее щеку, круглую, бархатную, яркую, как персик...

Мы миновали Дартмут и спустя полчаса вошли в небольшую бухту, окруженную лесом. На невысоком, красноватом утесе среди сосен стоял дом. У подножия утеса выступала часть разрушенного мола. Мы причалили и пришвартовались к нему. Сверху спустился старик, похожий на рыбу, и встал на место хозяина.