Из сборника Форсайты, Пендайсы и другие   ::   Голсуорси Джон

До его слуха донеслось тихое, сладостное посвистывание чернокожего, который играл на дудочке, сделанной из раковины; слышался жесткий, металлический шорох листьев эвкалипта, где-то вдали затихал жуткий вой динго. Ирландский терьер, которого томила жажда, лизал Керситеру руку сухим языком. Было по-домашнему уютно; ему вспомнился маленький Уотнот. Дня через два субъект в темно-синей рубашке поведет его к воде, скрытой в туманной дали, а пока - сон, грезы.

III

От последней овцы, которую они видели три дня назад возле усадьбы Дикона, теперь осталось одно воспоминание; травы уже не было; не было и никакой тени, кроме той, что отбрасывали они сами. Они выходили в сумерках и шли всю ночь, а когда поднимавшееся солнце укорачивало их тени, укладывались под навесом из тонкой в желтую и красную полоску парусины, натянутой на две тонкие стальные стойки, косо забитые в песок. Когда солнце поднималось выше, чернокожий вылезал из-под своего мула и передвигал одну из стоек таким образом, чтобы между ними и виновником всех этих бедствий все время оставалась рассеивающая лучи парусина. Задыхаясь от зноя, они понемножку спали, понемножку ели, неторопливо посасывали лимон, маленькими глотками пили свои порции воды, а их лошади, чернокожий и вьючные мулы, освобожденные от сбруи, дремали под палящим солнцем. Пройдет еще один день, и чернокожий, вьючные мулы, кожаные мехи с водой и все прочее останутся позади, а они двое с мехом воды на каждого совершат бросок вперед.