JК
Из сборника Форсайты, Пендайсы и другие :: Голсуорси Джон
Страница: 52 из 67- Знаю, это жестоко, но я обязан задержать его. Он должен отправиться обратно во Францию.
- Что это означает?
Он развел руками и уронил их, и это был очень выразительный и очень страшный жест.
- Дезертирство перед лицом противника, - хрипло прошептал он. - Дело плохо. Может, вы уведете отсюда его жену, сэр?
Но Джим сам разнял руки Бетти, склонился к ней и поцеловал ее волосы, лицо, а потом со стоном почти толкнул ее в мои объятия и решительно двинулся вперед. По обе его стороны шагали конвоиры. А я остался на этой темной, пахнущей сеном улице с вырывавшейся из моих рук убитой горем девочкой.
- О господи! Боже мой! Боже мой! - без конца повторяла Бетти.
Но что можно было сказать, что сделать?
IV
Весь остаток ночи, после того, как миссис Руф увела Бетти в дом, я сидел и писал. Излагал известные мне факты о Джиме Бекетте. Одну копию этого письма я направил в штаб его полка, а другую - капеллану этого полка во Франции. Через два дня я послал для верности новые копии вместе с копиями метрики, в которой указывался год рождения Джима. Это было все, что я мог сделать. Затем началось томительное ожидание, длившееся две недели. Бедняжка Бетти ходила как потерянная. Мысль о том, что беспокоясь о нем, она сама предала Джима в руки властей, сводила ее с ума. Вероятно, не будь ребенка, она окончательно лишилась бы рассудка или покончила с собой.
- Что это означает?
Он развел руками и уронил их, и это был очень выразительный и очень страшный жест.
- Дезертирство перед лицом противника, - хрипло прошептал он. - Дело плохо. Может, вы уведете отсюда его жену, сэр?
Но Джим сам разнял руки Бетти, склонился к ней и поцеловал ее волосы, лицо, а потом со стоном почти толкнул ее в мои объятия и решительно двинулся вперед. По обе его стороны шагали конвоиры. А я остался на этой темной, пахнущей сеном улице с вырывавшейся из моих рук убитой горем девочкой.
- О господи! Боже мой! Боже мой! - без конца повторяла Бетти.
Но что можно было сказать, что сделать?
IV
Весь остаток ночи, после того, как миссис Руф увела Бетти в дом, я сидел и писал. Излагал известные мне факты о Джиме Бекетте. Одну копию этого письма я направил в штаб его полка, а другую - капеллану этого полка во Франции. Через два дня я послал для верности новые копии вместе с копиями метрики, в которой указывался год рождения Джима. Это было все, что я мог сделать. Затем началось томительное ожидание, длившееся две недели. Бедняжка Бетти ходила как потерянная. Мысль о том, что беспокоясь о нем, она сама предала Джима в руки властей, сводила ее с ума. Вероятно, не будь ребенка, она окончательно лишилась бы рассудка или покончила с собой.